непросто. Но я училась чувствовать его, слышать, понимать. Я даже ходила к психологам, но это не особо помогало. И только когда в мои руки попали ведические лекции, я смогла понять причины происходящего в нашей семье. Увидеть свой эгоизм, свои материнские промахи и провалы. А главное — принять, что материнство — это тоже работа. Особая работа, не менее важная и сложная, чем любая другая.

Потом у нас родился второй сын, Матвей, и, воспитывая его, я многое стала проживать заново. Осталась «на второй год» в первом классе. И снова ощущала раздражение от бессонных ночей, хотя уже и в меньшей степени. Я снова стала менее мобильной, ведь с одним четырехлетним ребенком можно уже много чего себе позволить. Даже если ребенок особенный. А вот с двумя, один из которых грудной, а второй особенный, — уже трудно.

Но я теперь постоянно помнила о том, что материнство — это работа. И главной аскезой для меня стало то, что я не пыталась сбежать. Ни от себя, ни от своих детей. Нам во многом помог слинг: ребенок спал на мне, пока я рисовала со старшим или что-то делала по хозяйству. Я старалась найти в материнстве то, что будет мне нравиться. А еще старалась максимально разнообразить свои будни. Когда Матвею было три месяца, мы уехали на море и прожили там почти все лето. Там оказалось легче пережить и первые зубы, и проблемы с животом. Мы много гуляли вместе: он сидел в слинге, а старший бегал вокруг. До сих пор это самые счастливые воспоминания для меня, потому что я смогла почувствовать себя иначе. Получилось нащупать тонкую ниточку материнского счастья…

Я стала больше себе позволять: например, часто спала вместе с младшим (теперь уже вторым по счету) сыном днем, просила мужа о помощи, затем нашла возможность ходить на йогу рядом с домом рано утром до того, как муж уйдет на работу. То есть я смирилась с теми рамками и ограничениями, которые материнство на меня накладывало. И начала искать свободу внутри. Этой свободы оказалось неожиданно много!

У меня появились подруги, с которыми мы могли болтать у меня дома или в кафе неподалеку. Во время дневного сна детей я стала делать то, что мне всегда нравилось, — писать. Я слушала лекции о Ведах и отношениях в семье, принятых в ведическом обществе, начала молиться. Постепенно наша жизнь стала совсем кочевой: мы переезжали из страны в страну в поисках самих себя, солнца и вдохновения для совместного творчества и работы. И я понемногу начала получать удовольствие от того, что я мама. Что я уже не та юная девушка, которая выходила когда-то замуж. Что я не та успешная и деловая мадам, которую во мне привыкли видеть многие. Что у меня уже другие интересы и другие хобби. Я перестала искать во всем свою прежнюю жизнь, потому что почувствовала, что все прежнее не делает меня счастливой сейчас, когда рядом были муж и уже двое малышей.

Мои вкусы во многом изменились. В еде, в общении, в деятельности. Даже мои интересы трансформировались, и многое из того, что я любила раньше, стало мне безразлично. Я как будто заново знакомилась с собой. Понемногу, шаг за шагом. С помощью детей. Рядом с ними.

Я смирилась. Наверное, это самое главное ощущение: я смирилась с тем, что жизнь никогда не будет прежней. Что я всегда теперь буду матерью и ни на секунду нельзя сбежать от этого, даже оставив их с самой лучшей в мире няней. Они всегда живут в моем сердце, где бы я ни была. Я приняла это как факт. Допустила. Признала. И расслабилась. Мне сразу стало легче.

Раньше я боялась стать «домашней курицей». Обсуждать пеленки с соседками по «насесту», варить борщи и вязать носки. Нет, носки вязать я не научилась и в кружки и лавочки молодых мам тоже не вступаю. Но — да, дети стали частью моей жизни. Огромной. Особенной ее частью. Возможно, со стороны для кого-то я и есть домашняя наседка. Но в собственном мироощущении я — домашняя фея, и не меньше! Я — принцесса своих храбрых рыцарей. Я — повелительница маленьких гномиков. Я — настоящий руководитель в мужском коллективе. С недавних пор еще и волшебница для очаровательной принцессы. И, самое главное, я — мама.

Когда родился наш третий сын, Лука, многое в бытовом смысле стало проще. Почти сразу он спал ночами, его не нужно было качать и укладывать. Иногда он вообще мог заснуть сам, что меня очень удивляло. У него почти не болел живот, гораздо проще появлялись зубы. Но самое главное, что я ощущала себя с ним совсем по-другому. Он был другим, наверняка потому, что я тоже была другой. Я уже не торопила время, не тянула его к стандартам, не пыталась от него отгородиться. Я получала — и получаю — огромное удовольствие от того, как он растет. Я смогла расслабиться — и стать той самой «расслабленной мамочкой». И я расту вместе с ним. Вместе с ними всеми. Я научилась делать то, что мне нравится, без отрыва от детей. Я нашла возможности и для того, чтобы в салон красоты сходить, и для того, чтобы написать книгу. Это оказалось не такой сложной задачей.

Рождение дочери и вовсе так много перевернуло во мне, что об этом можно написать отдельную книгу: и, может быть, таковая и появится на свет. С каждым ребенком я словно рождаюсь заново и открываю все новые и новые грани материнства, прохожу новые ступени, новые инициации. И это потрясающе. Но для этого мне пришлось в первую очередь смириться с тем, что означает быть матерью на самом деле. А быть матерью и быть женщиной, у которой есть дети, — совсем не одно и то же.

Я все еще раздражаюсь иногда. Например, когда они не совпадают во времени ночного сна после смены часовых поясов. Или когда малыш отбирает у меня ложку, чтобы самостоятельно есть кашу, и, конечно, пачкает все вокруг. Или когда они портят важные для меня вещи. Или когда кроха за пять минут находит ручку и оставляет живопись на белом диване в гостинице. Или если они дерутся и делят игрушки. Или когда старшие своими криками и песнями будят малышку. Но есть большая разница между «тогда» и «сейчас». Сейчас такое раздражение — сиюминутная реакция, а не постоянный фон моей жизни. Материнство перестало быть для меня тяжким крестом. Когда-то я говорила, что ребенок «сжирает все мое время целиком», а сейчас я сама отдаю им все то, что им нужно. Мне остается пара часов вечерней тишины, когда я могу побыть наедине со своими мыслями. И мне этого более чем достаточно.

Я все еще не идеальная мать. Мне все еще приходится признавать свои ошибки и извиняться перед детьми за свои реакции. Мне все еще бывает трудно делать то, что делать нужно и важно. Мне еще далеко до образца и иконы материнства.

И все-таки внутри себя я нащупала эту нить, ведущую меня к Богу через моих детей. Увидела в материнстве возможности, а не ограничения. Свободу, а не заключение.