промёрзлого требования.

Сиро-норд тут же исполнил приказ и спустился в лагерь, оставив незнакомца наедине со странным человеком.

Сидевший на холме моментально поднялся и медленным шагом стал идти к пришельцу, тянув за собой шлейф тьмы. Странная особа облачена в необычные одеяния, уникальные для самой культуры Тамриэля. Его грудь покрывает доспех, сделанный из довольно уникальной ткани – нитей мифрила, выкрашенных в нефритовый цвет, а под ними укрыты эбонитовые пластинки, отчего получался эффект двойной брони. Плечи кроятся под крепкими наплечниками, идущими внахлёст. Его ноги покрывают кожаные штаны, уходившие под высокие сапоги, укрытые за отдающими мрачным латунным блеском щитками. Руки сжимаются перчатками с такими же щитками, закрывающие от ударов всю конечность вплоть до предплечья, а голову покрывает капюшон и лицевая маска, отлично скрывающая личность непонятного, окутанного мраком, существа.

И высокий мужчина, сменив медленный шаг на быстрый за несколько секунд, перенося с собой ореол укрывавшей его тьмы, встал напротив незнакомца.

– Говоришь, ты из Ордена, – раздался двоякий потусторонний голос, словно его носитель был отравлен одержимостью. – Я знавал вашего Регента, это он обо мне рассказал?

– Нет, – прозвучал неуверенный ответ, овеянный страхом. – Я услышала его… от…

– Ну же, говори.

– От Люция, когда мы ушли из Ордена.

– Ох, Люций, – за маской таинственности пронеслось что-то от усмешки. – Меня Регент просил найти отступника-рыцаря, а его чада сами идут ко мне. – Рука существа устремилась в сторону лагеря. – Это выжившие после побоища у Моримат или вашей «Великой Цитадели», которых я в течение года собрал по всему Тамриэлю. Каждый из них после битвы потерял смысл существования, был разбит и готовился пойти по скользкой стезе. И слава Единому, что ты им не сказала, что была с Люцием. Тебя бы искромсали на месте.

– Я… я… я не знала о битве! – с дрожью и болезненным рвением высказала девушка. – Я не участвовала в ней и бежала от Люция. Прошу вас!

– И кто же, что от меня требует? – холодом прозвучал вопрос.

– Вы же Вольный Король? Вы же помогали Ордену всегда? Вы же тот, кто читает звёзды и судьбы? Вы тот, кто борется со злом?

– Я не читаю звёзды и судьбы, ибо это – ересь, просто я очень проницателен. Так рассказывал обо мне Люций?

– Да. Но вы…

– Это не важно, – последовал бесстрастный ответ, сменившийся на вопрос. – Разве я похож на монарха?

И тут же зазвучали слова, сказанные с нотками моления:

– Я знаю кто вы. Мне нужна ваша помощь, – и сменившись чуть ли не слёзную мольбу, прозвучала просьба. – Помогите мне, я знаю, что вы можете это.

– Я должен знать, кому помогаю, – и с ноткой требовательности «человек» добавил. – Откинь капюшон.

Тонкие длинные пальцы, выходившие из-под мешковатых рукавов, аккуратно коснулись тканевого капюшона и резким движением отодвинули массу чёрной ткани.

На лунный свет представилось прекрасное лицо. Аккуратные и тонкие контуры лица, несколько угловатые и вытянутые его черты придавали дух аристократичности. Коротковатые волосы, будто отлитые из северного золота, стали немного трепетаться на набирающем силу ветру. Глубокие как океан и голубые, словно небесная лазурь с солнечную погоду, похожие на два императорских сапфира глаза устремились на странного человека и в них отразились не только луны Мессер и Секунда, но и жажда надежды.

– Вы мне поможете? – с ещё большей надеждой прозвучал вопрос.

– В чём? – со злорадным ехидством проронен вопрос. – Уйти от Люция? Я слышал, от него перед его походом сбежало несколько неофитов старого Ордена. – Холодной бесстрастностью прозвучало заявление и так же продолжилось. – Или сбежать от имперского правосудия? Источники при императоре говорят, что служба Клинков проводит расследование о недавних событиях на юге Валенвуда с целью найти устранить опасность Империи. Или же ты хочешь скрыться от суда твоих бывших «братьев», что рыщут по Тамриэлю в поисках отступников. Ты скажи, от чего ты бежишь?

– От всего! – неожиданно выпалила девушка и буквально с молением обратилась к странному человеку. – Что вам стоит скрыть одного человека?

Странный человек, пристально окинув с ног до головы худощавую девушку своими помутневшими и застланными странной серой пеленой лазами, тут же ответил:

– Посмотрим, что можно сделать.

Глава 2. Когда в храме гаснут свечи

Скингард. Поздний вечер.

Город медленно начинает облачаться в сумрачный саван наступающей ночи, что томным шагом подходит к граду, беря его в свои прохладные объятия, что развеются с первым лучом зари. Но сейчас не время для солнца. Огненный солнечный диск постепенно уходит за горизонт, оставляя после себя лишь фиолетовое полотнище, на котором начинают зажигаться сверкающие звёзды, усеявшие его подобно серебряным монетам.

Вечерняя лёгкая и приятная прохлада заполняет узкие городские улицы, и лёгкий ветер начинает гулять по ним, временами начиная взметать в воздух обычную пыль и лёгкий мусор.

Привычно узкие и довольно тесные городские улочки заполнило множество людей. Многие в городе шли с тяжёлой работы, но их пути могли изрядно отличаться. Так кто-то спешил поскорее в родной дом, чтобы набраться сил перед следующим днём и как можно приятней для души провести ещё частицу жизненного пути с семьёй. Ну а кто-то просто рвался в местные таверны, чтобы утолить жажду и тягу к хорошей пьяной компании, в которых царят шутки и смех, игрища и веселья, а порой и поддержка друзей.

Город пышет жизнью и полон вечерней радости с весельем, кроме места у святилища. Оно простаивает в абсолютном горестном запустении и тоскливом одиночестве, что не подобает храму одного из Богов. Единственным верным и неизменным посетителем унылого места стал холодный ветер, игриво обвивавший шпили и стены храма, как бы напоминая о заброшенности сакрального места. Сам храм мрачной и пустой конструкцией устремляется вверх, показывая, как он возвышается над городскими стенами, словно споря с дворцом графа за величественность, продолжая стоять в гордом одиночестве. Как ни странно, но на него недавно легла тень дурной славы, и добрые жители города теперь обходят его стороной.

В священном месте всего города – славном «доме» Джулианоса постепенно устанавливается благоговейная тишина, что приходит сюда с каждым вечером, перемешиваясь с угнетающим страхом, ставшим нежеланным гостем в священном месте. Единственный служитель, не боявшийся остаться на вечернюю службу в храме, готовится