не удавалось, так это раскрепостить её в другом месте, чего за беда, не понимал. Дальше миссионерства не двигались, как не пытался. Решил как-то прикупить ей откровенный такой купальничек, без излишеств, но прикольный. Посмотрела на меня обвиняюще и проговорила:

– Это я ни за что не одену.

– А зря. Тебе пойдёт. Примерь, – протянул ей.

– Илья. Ты же видел мои купальники.

– Потому и купил. Ты бы ещё в брюках пошла на море.

– Я не собираюсь ради этого или ради тебя пользоваться бритвой, – с вызовом сказала она.

Факир был пьян. Так и не одела до конца отпуска.

Фестиваль же удался на славу. Такого драйва давно не получал. И от наших и от забугорных групп. Ирка же на третий день встала в позу. Пришлось успокаивать, выбрал пару бутылок шампанского и клубнику. Надо было раньше. Такую ночь провели, класс! Просто млел наконец-то. Но утром получил по полной. Честно, не ожидал совсем. Думал довёл девушку до блаженства, оказалось оставил мёрзнуть на пике коммунизма одну.

– Как ты мог?! Ты… ты животное! – покраснев, вскрикнула она.

– Ир, да что с тобой? – обалдел я.

– Ты специально это сделал, я знаю, – обвинительным тоном заговорила она.

– Что тебе конкретно не понравилось, можешь объяснить? – постаравшись успокоиться, спросил её.

– Я не против сексуальных отношений, но это уже выходит за границы, – резко сказала она.

– Какие? – пытался дознаться у неё.

– Это неестественно.

– Да что ты? – приподнял я бровь. – Если тебе нравится, какие границы? Это нормальные человеческие отношения. Я бы вот с тобой ещё кое-что хотел бы и знаю что тебе понравится.

– Откуда тебе вообще знать, что мне понравится? Всё делаешь, только что тебе хочется, – завелась она, заговорила передразнивая. – Поехали, Ира, на Чёрное море. Фестиваль, мини-отель, номер. Что это за номер, название одно! И меня вот даже не спросил, что же я хочу.

– Хорошо, – старался говорить спокойно. – Что ты хочешь?

– Я может на Красное хочу или на Средиземное, а ты меня привёз в эту деревню! У тебя же деньги есть, почему в эту дыру?! – потрясала она рукой в воздухе и чуть не перешла на крик. На меня же накатила внезапная усталость, так погано стало.

– Ир, слушай. А я-то тебе нравлюсь?

– После этой ночи нет! Дай денег, я поеду домой. Прямо сейчас, – злыми глазами уставилась на меня.

– Хорошо. Собирайся, – развернулся, вытащил деньги и протянул ей. На них, пожалуй, она могла раза три туда-обратно слетать. Да и фиг. Что деньги, тут в душу плюнули…

Глава 4

Вернулся прямо к началу второго курса. Конец каникул отрывался один. Местных трогать не хотелось, кто их знает, так что провёл последние десять дней в стиле здоровый образ жизни. Учёба же словно прижала к земле. Так плоско и скучно. Опять родители, теперь правда началось движение в виде развода, отец получил должность. Наблюдать их тошнотно-мирный развод было противно до чёртиков, ещё поганее было видеть, что я для них превратился во что-то наподобие шкафа или нет, пианино. Выбросить жалко и взять к себе никто не хочет. Зависал у друзей, причём ещё школьных, коих осталось правда мало. Шлялся по клубам, опять же один. Ирка на звонки не отвечала, я уж готов был ей всё простить, но не судьба. По академии как-то друзей не сложилось, ну, не было у меня с ними общего. Пока было тепло, выбирался в парк и сидел с ноутом, либо прорисовывал чертежи, либо в музыкальной программке что-то сочинял, подбирал. К зиме стало, понятное дело, ещё тоскливее, поскольку пришлось торчать дома. Когда же этот их развод закончится, вот тут-то меня посетила мысль, оставил всё и пошёл на кухню.

– Вы всё обсудили? – задал я сходу вопрос.

– Да. Уже обо всём договорились. Тебя что-то интересует? – произнёс в своей излюбленной распорядительной манере отец.

– В вашем договоре учтено моё проживание?

– Тебе будет куплена отдельная квартира. Не беспокойся. Думаю, как раз к твоему дню рождения, – порадовал отец. Надо же даже вспомнил когда я родился.

– Да. Ты уже взрослый. Тебе это будет подспорьем, – поддержала мать.

– Я рад, – хмыкнул и развернулся в сторону двери. Ну, осталось ждать недолго, подумал про себя. Сам же себя чувствовал хуже некуда. Понятное дело, не мальчишка, но так стало противно от этой пустоты, которую мне сейчас мать с отцом выдали. Точно как пианино, никому из них не нужен. С этого момента я начал падать в реальную такую депрессию. Угнетать конкретно стала и учёба. Представлялось это мне чем-то серым и непонятным, как-будто лирику пытаются объяснить теорию атомного взрыва в сухих формулах, а не в поэтической форме. Итогом стал наезд отца, не зря ж у него половина профессорского состава в друзьях. Сообщили, отзвонили.

– Что происходит с твоей учёбой? – начал отец.

– Нормально всё.

– Мне доложили, что ты не посещал лекции, – тут он был прав, не посещал. Торчал в коридоре с ноутом и подгонял нотную часть под одну вещь.

– Возьму потом. А что, я под колпаком? – прищурился на него.

– Ты мой сын. И учёба, а также проистекающая из этого твоя будущая карьера… – я уже привычно отключился от прослушивания лозунговой части и только изредка согласно кивал головой.

– Я понял. Пойду как раз лекцию проштудирую, – выдал я в конце его речи и направился в свою комнату. Там зашёл в скайп, хоть с друзьями, подругами пообщаться.

Однако на этом отец не остановился. Придя как-то домой, уже часов в двенадцать не узнал свою комнату. Чистота и порядок – ладно, мать прибрала мой хлам. Но ни моих гитар, ни комбаря, даже подставок не было. Честно говоря, застыл на пороге. В раздражении и внезапной злости, вмазал кулаком в стену. И это было чёртовой, паршивой последней каплей и началом полного дерьма.

В коридор вышел отец, завязывая пояс на халате. Осмотрел меня и невозмутимо проговорил:

– Надо вернуться к учёбе. Так что твои эти развлекухи подождут. Займись вплотную делом.

– Я не нуждаюсь в указаниях, ясно тебе? – заговорил я, еле сдерживая ярость.

– Похоже да.

– Слушай, отвали. Вы уже отделили меня, выбросили. Чего ты ко мне лезешь с этой учёбой? – взвился я и уже перешёл на ор.

– Прекрати крик, – включил он начальствующий тон.

– Сказал, не лезь в мою жизнь. Она теперь только моя, – понизил я голос, но просверливая его взглядом. В коридор вышла мать, с испугом взглянула на меня.

– Илья, в твою жизнь никто не лезет, – подключилась она. – Отец, только направляет тебя, делает всё для твоего блага, для твоей карьеры, благополучия в будущем.

– Да что вы знаете о моём благе? – с яростью проговорил я. – Какая на фиг карьера? Вы даже не знаете, чего я хочу, о чём мечтаю. Никогда вам это