правда, тоже долго не живут… А если в изыскатели? В изыскатели Стару совсем не хотелось…

Хорошо, когда кварт магов отправляет в иной мир одного изыскателя, обычно немалого по знатности и достатку, – поглазеть на завратье, будто на прогулку вокруг собственного дворца в Межгранье. Опаснее, когда, наоборот, один маг, да ещё из младших, отправляет в малоизвестный мир кварт изыскателей – из провинившихся перед Собором. Удача-другая несут им большой почёт и достаток, да вот только удачливых можно по пальцам перечесть. Остальные либо, не успевая прикончить на входе во Врата свой живой пропуск, гинут ещё по ту сторону перехода, либо вываливаются из Врат безоружные, увечные и озлобленные, нарываются на нечисть, зверей и бродяг-старателей в крайнем Приграничье… Опасный это край. А то стали б чины держать ухов на стенах! За лишнюю болтовню о Соборе сюда и ссылают… Девчонкам тоже – что? Обе-то и так здесь, у Гряды, сидят. Но вот если эта безмозглая и драчливая чуха хоть словечко из услышанного где брякнет рядом с его именем…

На подходе к южной башне он её уже почти ненавидел.

* * *

Редкие сторожевые огни неровно рвали непроницаемое покрывало беззвёздной ночи, кутавшее стройное тело башни. На наружной её стороне чутко несли дозор старшие ухи. Эту сторону держал обходивший стены по периметру наземный дозор. Дрожащий отсвет колеблемых ветром огней нечётким угольным контуром очерчивал арку внутреннего дверного проёма. Дверь на ночь запиралась изнутри. Над аркой чёрным пятном смутно угадывался круглый зев смотрового оконца. До обхода ночного дозора оставалось немного. Яромира, не оглядываясь, ускорила шаги. "Кто не пролезет, чур, я не виновата!" – подумала злорадно. Но тут же устыдилась, торопливо припала к стене, вскинула руки, цепко ощупала отмеченные днём удобные выступы, ухватилась за них покрепче и уверенно полезла к оконцу. Её еле сдерживаемое волнение передалось остальным. Дэл тоже без колебаний освободил локти, оторвался от плотного живого треугольника, шагнул к проёму и устремился следом. Не отстала и чома. Мысленно проклиная на все корки чёртову чуху и ломая ногти на онемевших сразу пальцах, тяжело пополз вверх Стар.

Он едва успел ввинтиться в узкое окошко, как снизу, снаружи громыхнуло:

– Стой, кто идёт?

Стар поспешно поджал ноги. Все четверо затаились. Успели! Или попались? Трепетная чома обессилено приникла к напряженно застывшей спине Дэла, прижалась пугливо и горячо. Отблеск факела лизнул старовы пятки.

Со стены лениво отозвалось:

– Да брось. Помстилось. В такую ночь анчутка рыла не высунет. Разве что магам раздолье. Мы что ж, по-твоему, спим, что ли? Вашему дозору велено с нашей стороны только разок пройти, опосля не беспокоить. Маг колдовать станет. Распорядился, понимаешь, предоставить время и пространство…. У тя с собой есть? А то у нас что-то огни чадят. Нет? Жаль. Ну, будь….

Дозор прошёл, но четвёрка некоторое время не двигалась с места. Потом чуха тронула за руку Дэла – пора, мол – и выбралась из норы оконной ниши. За ней вывалились остальные. Тускло мерцали ночные плошки светильников над внутренними ходами – со двора и в первую караульню. Всё выглядело знакомым, в таких башнях они бывали и раньше. Возводили их, как и сами терема, зодчие всех рас, и каждый привносил что-то своё. Но все сторожевые башни Приграничья были похожи, как сёстры. Пята – на её площадке сейчас и стояли – и четыре яруса, каждый поделен на две неравные части – караульню и отсыпную. Караульню располагали на внешнюю сторону башни в большом зале с бойницами и пятью надёжными дверями: двумя противоположными – на стены, парой – на лестницы, одной – в отсыпную. Отсыпными называли небольшие помещения, расположенные с внутренней стороны башни, выходившие во двор круглыми оконцами, а на третьем и четвёртом поясе – балконцами. В помещениях предполагались лазареты, командные и склады на случай осады, а потому через них пролегала прочная каменная или дубовая лента пандуса.

– Куда теперь? – шёпотом спросил Стар, – Лестниц – две…

– Пандусом пойдём, – решил Дэл.

Глядел он уверенно, держался непринуждённо, как давеча за чаем, будто и не бывало пережитого напряжения. Молодцы мальчишки! Чуха теплее, чем часом назад, посмотрела на взъерошенного Стара – пролез ведь, не пикнул, и не толстый он вовсе, просто плотный крепыш…

– А сторожа? Вдруг и с этой стороны охраняют? – встревожилась чома.

– Да нет, зачем им? С этой стороны свои. По двору ж дозор ходит. Да и Никтус велел не глазеть…

Дэл двинулся первым. Пандусом, видимо, действительно не пользовались. Лёгкие, быстроногие ухи явно предпочитали прямой путь к караульне по лестницам. А сам Терем давно не видал осад и сражений, да славится мудрость владетельной чины. Стараясь ступать бесшумно, без помех минуя пыльные, паутинистые отсыпные, так и не встретивши ни анчутки, ни сторожевого уха, ребята добрались до верхнего пояса. Было слышно, как в караульне развлекаются игрой в ножички – лезвия боевых резаков сочными шлепками вспарывали плотные доски люка на крышу. В отсыпной верхний люк был поменьше. Дэл уже разочарованно нащупал на нём огромный замок. Пришлось с опаской вступить на открытый всем ветрам балконец. Где-то резко и страшно прокричала ночная птица. Стар поёжился:

– Ну и где наш маг? Что мы тут увидим?

Под ногами в вязкой темени белёсо сквозила широкая плоская, крытая соломой крыша временного сеновала. Две скирды лежали под открытым небом. Не поспевшая к укладке копёнка впопыхах прилепились к пяте башни. Чуть дальше тянулась живая изгородь цветущего кустарника. Душистые запахи доносились и сюда, высоко наверх. Наверняка доносило их и до ближайших гостевых хором терема, обращённых окнами аккурат на третий ярус южной сторожевой башни. Потому что оба окна, вырезанных в форме перевёрнутого щита с человеческий рост, не были закрыты ставнями. Одно окно – в правой шатровой башенке – было слабо освещено ночником и плотно занавешено. Окно левой, соединённой с правой тёмной галереей, ярко полыхало в ночи. Огни множества свечей в четырёх могучих подсвечниках лили ровный свет мимо сильно откинутой в сторону дорогой занавеси. Подсвечники стояли по углам квадратного одноногого стола, на середине которого лежала раскрытая книга и искрился самоцветами дорогой кубок. Два креслица с резными подлокотниками и высокими спинками возле стола были пусты.

– Да вот его окно. Рукой подать. А то – наше. Ну, не только наше. Учеников его…

– А кто там в вашем окне хихикает? – немедленно поинтересовалась чома.

Дэл усмехнулся:

– Девы, конечно. Тринадцать штук. Когда все,