class="book">Улыбка Императора стала еще шире, и он поднял глаза на мое лицо, полное беспокойства.

- Не стоит тревожиться из-за Кайла. Эти двое сами разберутся.

Мне стало легче. Я не сомневалась в словах Императора и его даре эмпатии. Он никогда бы не разрешил брак, который станет угрозой для мира Верховных. И какого бы наказания не заслуживал Кайл, Император не одобрил бы жену, совершенно не подходящую для него. Видимо Дэниел тоже переживал за брата, потому что после слов Его Величества настроение моего мужа заметно улучшилось.

На обратном пути в машине стояла тишина, но с легким сердцем домой возвращались трое – я, Дэниел и Адам. Последний, я думаю, был рад тому, что сын так легко отделался. Случаи с разоблачением Верховных нечасто, но все же случались, и тогда, как правило, очевидцам стирали память (Константин – один из трех советников Императора обладал таким даром, так что проблем не возникало), а вот виновников наказывали по всей строгости закона: либо отправляли в заточение, либо, что еще хуже, лишали способностей. Непреднамеренность раскрытия тайны каралась менее строго, в редких случаях и вовсе все сходило с рук, но ожидать каждый раз снисхождения от высшей власти не приходилось, потому как Император рассчитывал меру содеянного на свое усмотрение.

- Элейну и Винсента ожидает сюрприз, - сказала я практически шепотом мужу, следящему за дорогой.

- Это точно. По крайней мере Император одобрил их союз – маму это обрадует.

До самого дома больше никто не проронил ни слова, каждый был занят своими мыслями. По всему было видно, что Кайла не радовала перспектива женитьбы и, возможно, на данный момент он бы предпочел заточение. Судя по внешнему виду его избранницы, можно было сделать аналогичный вывод. Я наблюдала за девушкой в зеркало заднего вида, кажется, бедняжка совсем сникла. Зеленые глаза смотрели непрерывно в одну точку, как будто остального мира уже не существует, как будто он растворился, и единственное, что осталось – пустота и страх. И я ее прекрасно понимала. Она не знала, что ее ждет, на что ей надеяться и в ком искать опору, на что способны сверхъестественные создания, о существовании которых она ранее даже не подозревала.

В какой-то момент мне показалось, что девушка приняла важное для себя решение, и по тому, каким недобрым блеском засверкали ее глаза, я подумала, что Кайлу оно не понравится. Так и случилось: на выходе из машины брат Дэниела, как галантный джентльмен, хотел подать руку своей новоиспеченной пассии, но та, вместо того, чтобы с благодарностью на нее опереться, ощетинилась и посмотрела на мужчину со всей злостью и горделивостью, на которые только была способна. Она бросала вызов и давала понять, что без боя не сдастся, что она шаг за шагом будет отвоевывать право на свою жизнь. Оцепенение и шок прошли, а страх, который должен был ее сдерживать от опрометчивых поступков, напротив, начал стимулировать девушку сражаться за свое существование и выиграть любой ценой, так как в противном случае ее ожидает незавидная участь, которая, по ее мнению, ничем не лучше смерти.

Оказавшись в доме, Кайл предложил девушке показать комнату, в которой той теперь предстоит жить. Держась поодаль, наша будущая родственница неохотно, но все же направилась за мужчиной, не забывая при этом бросать ему в спину недружественные взгляды. Адам проводил молодых беспокойным взором, после чего уединился в кабинете, чтоб выяснить кого Император напророчил в жены его единственному сыну. Мы же с Дэниелом расположились в столовой, чтоб выпить теплого чая и обсудить случившееся. Каково же было мое удивление, когда через несколько минут к нам присоединился Кайл.

- Так быстро?

- Она обозвала меня чудовищем и сказала, что если я приближусь, то выпрыгнет в окно.

- И ты не побоялся оставить ее одну? – я не на шутку испугалась за девушку.

- Если бы она хотела умереть, то еще у Императора выбрала бы смерть, – заключил Кайл.

- Может быть мне стоит с ней поговорить?

- Ксения, я не хочу, чтоб ты ходила к этой сумасшедшей. Вдруг это заразно.

- Я бы попросил без оскорблений, все-таки это моя будущая жена.

-О, да ты не потерял надежду, чудовище? – с ироничной улыбкой поинтересовался Дэниел.

Оставив братьев продолжать наедине остроумный и душевный разговор, я направилась к нашей гостье. Постучав дверь, услышала требовательную просьбу убираться куда подальше, но проигнорировав ее вошла. Девушка стояла у окна, чуть ли не вжимаясь в стену, но увидев меня, немного успокоилась. Скорее всего я в своем положении внушала ей больше доверия, чем остальные.

- Ты тоже животное? – внимательно осмотрев меня поинтересовалась собеседница. Ее голос был спокоен применительно к ситуации, а вопрос разумен.

- Нет, я – человек. – вести такого рода диалог мне было впервой.

- Что ты делаешь здесь? Тоже по глупости проникла в их дом и тебя заставили стать женой?

- Не совсем. Меня похитили.

- У них что, своих существ женского пола не хватает или они все бесплодны? Поэтому они воруют человеческих женщин, чтоб обрюхатить? – кажется девушка была на грани срыва.

- Я прощу тебе неуместное высказывание о моей беременности, учитывая твое состояние, но впредь прошу больше не говорить подобное. – я старалась как могла сдержать свой гнев и не выплеснуть обиду на собеседницу, понимая, что заставило ее произнести такие жуткие для моих ушей слова.

- Прости, я не хотела обидеть тебя, просто……… - она так и не смогла договорить, на глаза навернулись слезы.

Мне стало ее жаль, и я уже раскаивалась в том, что не сдержала своих эмоций. Приобняв бедняжку за плечи, усадила ее на кровать и стала поглаживать по голове, как маленькую девочку, нуждающеюся в материнском тепле.

- Как тебя зовут? – спросила, когда всхлипы прекратились.

- Сэм, то есть Саманта. Папа меня так называл, говоря, что с моим характером нужно было родиться мальчишкой, – как-то жалобно проговорила она.

- А где сейчас твой папа?

- Умер восемь лет назад. Он тоже был журналистом, великим журналистом: писал о проблемах детей из неблагополучных семей. У него было доброе и отважное сердце – не мог пройти мимо, видя несправедливость. Это его и погубило.

- Мне так жаль. – мои слова были искренними. Кому, как не мне, понять, что чувствует ребенок, потерявший родителей, - А где твоя мама?

- Не имею