руководство. Вы видели когда-нибудь нормального человека, который не хотел бы отдыхать за казенный счет?

Директор. Видел.

Входит Муромцев.

Муромцев. Вы меня вызывали?

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Комната Марьи. Та же декорация. Только письменный стол накрыт скатертью да на двери вместо таблички «Директор» висит эстамп. Родитель сидит в кресле, родительница ходит по комнате.

Родительница. Почему ты сидишь?

Родитель. Только что ты спрашивала, почему я хожу.

Родительница. Почему ты все время делаешь не то, что я?

Родитель. Чтобы выжить. Супруги должны находиться в противофазе.

Родительница. Ты равнодушен к судьбе дочери.

Родитель. К разговорам о ее судьбе. Словами делу не поможешь.

Родительница. Помоги делом.

Родитель. Уголовным? Если здесь нет мест, что можно сделать.

Входит Марья.

Родительница. Ну что ж, тогда остается единственный выход. Не хотела я, но что поделаешь.

Марья. Вы о чем это?

Родительница. О тебе. Я решилась. Звони ему, давай согласие.

Maрья. И объяснить все как есть?

Родительница. Ты с ума сошла! Он же блаженный, он разве поймет. Давай звони ему.

Марья. Сегодня?

Родительница. А когда же. Он пока придет в себя от радости, несколько дней пройдет. И так уж затянули. С папой.

Марья. Может быть, лучше вы сами?

Родительница. С каких это пор подобные предложения должны делать родители?

Родитель. Это их должны нам делать.

Марья. Но он ведь делал уже предложение. Мне, правда.

Родительница. Не то предлагал. Что он был тогда – студент.

Марья. А сейчас он вам подходит?

Родительница. Сейчас изменилась ситуация.

Родитель. И его объективная ценность в условиях сужения рынка сбыта повысилась.

Марья. Ну а если у меня нет к нему такого же, как у него, чувства?

Родитель. В браке, когда нет другого чувства, выручает чувство юмора.

Родительница. Да.

Марья. А что, интересно, вас, дорогие родители, выручало? С юмором у вас не больно-то.

Родительница. Не груби. У нас любовь была.

Марья. Тогда почему же вы меня заставляете?

Родительница. Мы могли ждать друг друга – у нас не было распределения. Не будь ребенком, хватит с нас твоего Ивана.

Родитель. Мужей может быть несколько, а распределение бывает только раз.

Родительница. Одно дело – ехать на край света за любимым, а другое – за дипломом. Разница?

Марья. А где гарантия, что меня оставят здесь, если я распишусь с ним?

Родительница. В его табу. Он молодой специалист, его три года трогать нельзя.

Марья. А вас не смущает, что я должна буду спать с человеком, которого недостаточно люблю?

Родительница. Ну при чем здесь спать?

Родитель. Ну при чем здесь сон?

Родительница. У тебя госэкзамены на носу.

Марья. А потом?

Родительница. Когда – потом?

Марья. После экзаменов.

Родитель. А потом надо будет объяснить ему, что несколько, так сказать, ирреальный характер ваших матримониальных отношений обусловлен суровой реальностью.

Марья. Иными словами, что наш брак – фиктивный.

Родительница. Фиктивный, дефективный – дело не в терминологии. Он любит тебя, он должен понять.

Марья. Меня или вас?

Родительница. Тебя. Он же не нас любит.

Родитель. Пока еще.

Марья. И вы хотите, чтобы я ему предложила брак по распределению?

Родительница. Но для него он ведь будет по любви!

Марья. Нет, ни за что.

Родительница. Ну конечно, всю черную работу должны делать родители.

Родитель. Даже по устройству твоего светлого будущего.

Родительница. Ну что ж, звони ему, проси пожаловать, скажи, родители свататься приглашают.

Входит Муромцев.

Муромцев. Здравствуйте, вы просили прийти?

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Та же декорация. На двери – табличка: «Начальник цеха». За столом – цеховое начальство, около стола стоит Муромцев, вынимая из портфеля кипу чертежей и тетрадей. По мере того как растет гора бумаг на столе, цеховое начальство приподнимается, чтобы не быть закрытым, пока не встает совсем.

Цеховое начальство. Что это?

Муромцев. Это я тут одну идейку подработал.

Цеховое начальство. Ку?

Муромцев. Что – ку?

Цеховое начальство. Уменьшительный суффикс. Идейку?

Муромцев. А-а, ну не знаю, это как выйдет. Может, и не ку.

Цеховое начальство. Ты думаешь, это кто-нибудь сможет осилить?

Муромцев. То, что один человек в состоянии написать другой человек в состоянии прочесть.

Цеховое начальство. Ты в этом уверен?

Муромцев. Это элементарная истина.

Цеховое начальство. Так… А ты у завкадрами был?

Муромцев. Был.

Цеховое начальство. Ну и что?

Муромцев. Очень милый человек. Предложил даже раньше срока отпуск.

Цеховое начальство. Ну и что ты?

Муромцев. Не могу я сейчас идти. Вот – идея. Пока не решим с ней, не могу.

Цеховое начальство. Ты что хочешь, первые пять лет без отпуска работать?

Муромцев. Ну что вы, тут же дел на пару дней всего.

Цеховое начальство. Ты конституцию читал?

Муромцев. Конечно.

Цеховое начальство. Чью?

Муромцев. Нашу.

Цеховое начальство. Так вот ты помнишь, что там записано? Что каждый гражданин имеет право на отдых.

Муромцев. Помню. Но я еще не устал.

Цеховое начальство. А мы?

Муромцев. Что – вы?

Цеховое начальство. Мы тоже не устали?

Муромцев. Я не знаю. А разве вам кто-нибудь мешает?

Цеховое начальство. Да как же я могу воспользоваться своим конституционным правом, когда ты завалил меня, всех нас своими предложениями? Мне уж даже цехом заниматься некогда.

Муромцев. Но ведь то, что я предлагаю, – это же и есть для цеха.

Цеховое начальство. Что ты предлагаешь? Что? Работать ритмично? С первого до последнего дня квартала? Тоже мне Ломоносов! Где ты видел такое производство? В теории?

Муромцев. Нет, на практике.

Цеховое начальство. На какой?

Муромцев. На производственной.

Цеховое начальство. Кулибин! А насчет личного клейма на изделиях – тоже на практике?

Муромцев. Конечно.

Цеховое начальство. Это же что получится: если пойдет брак, каждый увидит, кто его сделал?

Муромцев. Ну да. Зато это приведет к тому, что в нашем цехе не будет брака.

Цеховое начальство. Ползунов! Это приведет к тому, что в нашем цехе не будет премий. А вот это (показывает на стол) в том же духе?

Муромцев. Если вы имеете в виду дух технического прогресса, то да, тоже.

Цеховое начальство. Пржевальский! И откуда ты всего этого понабрался, в каких степях?

Муромцев. Меня в институте теперь учили, а не сто лет назад.

Цеховое начальство. Научили вас на нашу голову. Лучше бы физкультурой занимались.

Муромцев. Я же технолог.

Цеховое начальство. Вот-вот, все вы технологи, как за цех выступать на соревнованиях. На последнем месте по легкой атлетике сидим.

Муромцев. Но главное же – не спортивные, а