магистр очнётся!

Но нет, рубящий удар встретили руки Кейна, поднятые перед ним крестом, и когда меч ударил по ним — ровно в тот самый миг, в ту долю секунды, когда лезвие коснулось кожи — руки Кейна разошлись.

Даже будь клинок достаточно остр, чтобы рассечь камень, столкновение с руками старика было слишком коротким, чтобы оставить серьёзную рану, и Афафренфер сомневался, что хоть какая-то сталь в мире может быть достаточно прочной, чтобы устоять перед ножницами Кейна.

Руки Кейна устремились наружу, отломанная половина клинка отлетела в сторону, и прежде чем Афафренфер успел заметить это движение, правая рука Кейна метнулась вниз и к нему, затем выстрелила точно вверх — запястье изогнуто, ладонь открыта, бьёт под рукоять меча в руках послушника.

Ладонь Кейна поднималась, надавливая, надавливая, вытолкнув половину меча из хватки Афафренфера и отшвырнув её прочь.

Афафренфер погрузился в отчаянный вихрь ударов ногами и руками, слева и справа, сверху и снизу.

Кейн поступил точно так же, и монахи превратились в две вспышки, обменивающиеся тяжёлыми атаками, которых было слишком много, чтобы сосчитать, слишком много, чтобы Афафренфер мог заметить каждую отдельно. Он не знал, как блокирует град Кейна — и не знал, как Кейн блокирует его. Он вышел за пределы сознания, в зону чистой реакции. Мышечная память подавила любой намёк на планирование.

Но вот промах — промахнувшийся блок от Кейна! Правый кросс Афафренфера прошёл. Он не попал в противника, но заставил Кейна неловко уклониться налево.

По крайней мере, так Афафренфер думал, пока не ударил в корпус левой — и в этот момент, почувствовал, как правая нога магистра подсекает его собственную правую ногу, и когда правая ладонь Кейна метнулась на перехват, Афафренфер ощутил там неподвижную преграду, которая бросила его на подсекающую ногу Кейна, когда он вытянулся.

Кейн завершил движение, толкнув этой блокирующей ладонью вверх и отводя правую ногу с силой назад, швырнув Афафренфера на пол.

Отчаянным кувырком послушник вскочил на ноги, изумлённый тем, как быстро у него вышло отступить. Однако Кейн был уже перед ним, руки слились в молниеносных ударах кулаками и ладонями. Отчаянно и безупречно работая, Афафренфер отразил или поглотил эти выпады, оказавшись как будто в клинче с магистром — их разделяла всего пара футов, руки были сомкнуты снаружи и снизу по бокам.

Афафренфер хотел боднуть противника, но не успел этого сделать, как ощутил оглушающий удар в лицо.

Удар ногой.

Ногой! Невозможно, закричало ему сознание. Они с Кейном были слишком близко. Как мог Кейн ударить его в лицо, когда между ними было меньше фута?

Он не мог поверить. Он отказывался в это верить, даже рухнув на пятую точку.

Афафренфер потряс головой, прогоняя пляшущие перед глазами звёзды, и поднял взгляд — увидев, что Кейн смотрит на него сверху вниз, протягивая руку, чтобы помочь подняться.

Юноша принял руку и начал вставать, но упал обратно на задницу, потом наполовину рухнул, наполовину перекатился набок.

Какое-то время спустя — он не знал, какое — Афафренфер приподнялся на локте, посмотрел на своего противника, своего дорогого друга, который сидел перед ним, скрестив ноги.

— Я считал свой приём с перехватом меча и ударом вниз эффективным, — сказал Афафренфер, сплёвывая кровь с каждым словом. Он знал, что губа сильно рассечена, и от боли в челюсти по лицу прокатывались резкие волны пламени.

— Он мог убить практически любого противника, — поздравил Кейн.

— Но не вас.

Кейн пожал плечами.

— Дзирта? — поддразнил Афафренфер, поскольку тёмный эльф занял место личного ученика Кейна, ранее принадлежавшее самому послушнику.

Спустя мгновение, проведённое в задумчивой позе, Кейн снова пожал плечами, но не вслух отрицания не произнёс.

— Если бы Дзирт и Афафренфер сразились, на кого поставил бы магистр Кейн? — спросил Афафренфер.

— Магистру Кейну ничего не нужно, и поэтому он не нуждается в ставках, — ответил Кейн.

— Представьте, что нуждаетесь.

— Тебе может не понравиться мой ответ.

Афафренфер рассмеялся, затем застонал и схватился за лицо. Он ухватился за нос большим и указательным пальцем и сдвинул его в сторону.

От этого заболели зубы, и он стал подозревать, что его череп треснул от нижней части носа до дёсен.

— Если ты можешь победить меня, зачем бросать вызов хозяйке зимы? — спросил тогда Кейн, и Афафренфер удивлённо посмотрел на него в ответ на смену темы.

— Госпожа Саван ожидает моего второго вызова? — спросил юноша, недвусмысленно напоминая, что в прошлом сезоне Саван победила его. Монах попытался прогнать из голоса нетерпение. Он уже давно преследовал Саван, до и после своего поражения, почти выздоровел и достаточно усовершенствовал свои навыки, чтобы бросить ей новый вызов и стать хозяином восточного ветра. Но и Саван, подстёгнутая настойчивостью Афафренфера, усердно занималась и достигла следующего ранга, прежде чем Афафренфер успел официально вызывать её на бой. Теперь она была хозяйкой зимы, и Афафренфер получил освободившееся звание хозяина восточного ветра, не проявив себя в тренировочном поединке против любого из трёх монахов монастыря Жёлтой Розы, стоящих выше него: Саван, хозяйки зимы; Перривинкля Шина, хозяина весны; и Кейна, магистра цветов.

Кейн кивнул. Сейчас ранг над Афафренфером был занят, и обладать им мог лишь один человек. Чтобы стать хозяином зимы, Афафренфер должен был победить текущую хозяйку Саван. Затем ему придётся защищать свой новый титул — скорее всего, снова против Саван или, может быть, против восходящего хозяина западного ветра, Халаваша, который по свидетельствам очевидцев тоже добился большого прогресса в своём обучении (а по слухам — тайно тренировался с магистром Кейном).

— А на этот бой магистр Кейн будет делать ставки?

— Нет.

— А если бы делал, он бы знал, на кого ставить?

— Да.

— И в таком случае магистр Кейн считал бы свою ставку надёжной? — настаивал Афафренфер.

Кейн усмехнулся и ответил «Да», затем зашагал прочь.

— Надеюсь, что мы оба проживём достаточно долго, и однажды я смогу бросить вам вызов по всем правилам, — сказал ему вслед Афафренфер.

Кейн остановился и какое-то время стоял неподвижно, потом обернулся.

— Ты — мой друг, брат Афафренфер. Через тебя и вместе с тобой ради благополучия людей мы совершали великие дела. Поэтому я скажу тебе вот что, и надеюсь, что ты усвоишь этот урок, самый важный из всех моих уроков: заполучить титул верховного магистра цветов не может быть твоей