ключи от его "Жигуленка". Сказали, что заяву об угоне он подать может, но не раньше, чем в половине четвертого следующего дня. В противном же случае... Они, вроде, о дочке его говорили - знают, мол, в какую школу она ходит, и так далее. Ну, он и... Испугался. Тем более, что рыльце у него в пуху - на его рыночной точке нелегалы работают, его дальние родственники.

   - Он их запомнил, этих угрожавших?

   - Почти нет. Темно было. Вроде без акцента говорили. Парень высокий, девка пониже... Лица, говорит, злые были...

   - О да! По этой примете полгорода сразу пересажать можно! - усмехнулся я. - Тут вот мне Михал Семеныч идею подкинул - проверить как следует биографию убитого Шмакова.

   - Он что, считает - мы сами до этого не додумались? И вообще, Вень, напрасно ты делишься ходом расследования с кем ни попадя...

   Я вспылил.

   - Это ты про кого так - про Гроссмана?! Да он - ветеран правоохранительных органов, у него все стены почетными грамотами увешаны!

   - Да ладно, не кипятись! Ты мне лучше вот что скажи - Шмаков твой как на тебя вышел?

   - Я ж тебе говорил уже - по газетному объявлению!

   - Глупо как-то, ты не находишь? Такой жизненно важный вопрос для него и - по объявлению... Ведь не за подружкой он тебя проследить просил!

   - Мне, Игорь, это тоже приходило в голову. Но теперь у Павла Петровича уже ничего не спросишь.

   Рушинский полез в ящик своего стола.

   - Вот, кстати... Фотоальбом господина Шмакова. Один-единственный, в кладовке пылился. Ну там, всякие дедушки-бабушки, дяди-тети, как я понимаю. Поизучать не желаешь?

   - С чего бы?

   - Ну, я не знаю... Так, для очистки совести. Ведь, по мнению Гроссмана, разгадка убийства - в прошлом Шмакова, так?

   Я взял альбом - не очень-то увесистый - и пообещал подробно просмотреть его дома. После чего мы с Игорем расстались. Я вернулся в свою контору - в конце концов, у меня были и другие клиенты, кроме покойного Шмакова.

   Тут-то меня и ожидал сюрприз...

   Когда я поднялся на второй этаж обшарпанного здания и отпер ключом двери своего небольшого офиса, за мною по лестнице поднялся человек - средних лет и весьма неприметной наружности. Он приподнял свою шляпу в знак приветствия.

   - Простите... Это ведь вы - Вениамин Смирнов?

   - Допустим. Чем обязан?

   - Мы могли бы поговорить у вас в кабинете?

   Я поколебался.

   - Хорошо, проходите. Располагайтесь.

   Незнакомец занял один из свободных стульев у стола. Я снял пальто и, бросив его на потертый кожаный топчан, сел напротив визитера.

   - Моя фамилия - Сорокин. Виктор Эдуардович Сорокин. Я был дружен с покойным Павлом Петровичем Шмаковым. Он ведь обращался к вам за помощью?

   - Да. А вы откуда об этом знаете?

   - От него же самого, - ответил посетитель. - Павел звонил мне за день до... До трагедии.

   - Можно спросить, о чем вы разговаривали?

   - Я для того и пришел, чтобы вам рассказать... Он просил меня, если с ним что-то случится, прийти к вам.

   - Так, интересно... Вы чаю хотите? На улице холодно, может, согреетесь?

   - Благодарю, не откажусь.

   Я встал и принялся священнодействовать с электрическим чайником и чашками.

   - Что конкретно рассказал вам Павел Петрович?

   Собеседник кашлянул в кулак.

   - Ну, если быть точным... Он кого-то боялся. Кого-то, с кем он был знаком.

   - Он называл имя?

   - Имя? Э-э... Нет, что вы! Конечно, нет. Просто... Он был уверен, что если... Если вы не сумеете остановить того, кто ему угрожает, то сможете хотя бы отомстить...

   - Он так и сказал?

   - Да... Так он и сказал.

   - Что-нибудь еще, Виктор Эдуардович?

   Сорокин достал носовой платок и вытер вспотевший лоб, хотя в комнате вовсе не было жарко.

   - Да нет, вроде бы. Я могу идти?

   Я пожал плечами.

   - Идите. С наступающим вас.

   Сорокин встал, как-то по-старорежимному раскланялся и удалился, оставив меня в некотором замешательстве. Глянув на часы (до конца рабочего дня, который я сам же себе и назначил, оставалось еще время), я стал рисовать на листе бумаги схему. В центре расположил квадрат с надписью "Заказчик", протянул от него линию к квадрату "Шмаков" и, наконец, соединил отрезком квадраты "Заказчик" и "Исполнители".

   Вопросы, вопросы, вопросы...

   Всё ли рассказал мне невесть откуда взявшийся Сорокин? До конца ли откровенен был с моими коллегами торговец Мамедов? Почему киллеры использовали столь странное орудие убийства? И, наконец, что означали эти елочные игрушки, которые Шмаков получал каждый раз накануне новогоднего праздника?

   От дум меня отвлек звонок на мобильный. Это был Игорь.

   - Веня, ты еще в конторе? Приезжай, тут у нас труп!

   - Труп? А я здесь причем?

   - Если бы ты был ни причем, я бы не звонил. Короче, жду..., - он скороговоркой произнес адрес и дал отбой.

   Игорь встретил меня на подступах к месту происшествия. Вместе мы нырнули под ленту полицейского заграждения, и я в свете фар увидел на снегу лежащего лицом вниз человека. Темно-коричневая шляпа откатилась чуть в сторону, а вокруг головы расплывалось кровавое пятно.

   - Он был у меня около часа назад, - сказал я. - Его фамилия Сорокин.

   - Знаем, - мрачно сообщил Игорь. - Вот его паспорт, - он достал из куртки документ. - А в кармане у него мы нашли записку с адресом твоей конторы. Зачем он приходил?

   Ответить я не успел - к нам стремительно