и это успокаивает боль, которая терзает мое сердце.

Я знаю, что облегчение только временное, но приветствую блаженный сон с распростертыми объятиями.

Глава 1

Кара

Семь лет спустя…

— Пора закрываться, — говорит мистер Джонсон своим устрашающе тихим голосом.

В самом начале он использовал его, чтобы напугать меня, но вы привыкаете к таким вещам, если нуждаетесь в деньгах. Я сменила так много работ в своей жизни, но продажа чучел животных стала самой нелюбимой и самой странной.

Однажды Мистер Джонсон предложил научить меня «премудростям торговли» (его слова, не мои). У меня точно не было желания учиться быть таксидермистом. Мне просто нужны были еще сто баксов, и я бы ушла. Я уже пробыла здесь слишком долго.

Я живу в одиночестве, но привыкла к этому. Это просто реальность. Задавая себе вопрос — почему это случилось — я ничего не изменю. Лучше просто признать, что это моя жизнь.

Теперь я живу как Кесси Смит — это имя моей матери. Кесси — сокращение от Кассандры и Смит — ее девичья фамилия. Я очень благодарна за этот подарок дяде Тому. Так я чувствую себя ближе к ней.

Я все еще не понимаю ничего из того, что случилось со мной, когда мне было восемнадцать. Нет, вру. Я понимаю боль, потому что это единственное, что было реальным и постоянным.

Я не понимаю, что произошло на лодке или с моими родителями. Я не понимаю, почему я должна была уехать, и почему дядя Том оставил меня.

Я пришла к выводу, что жизнь сложная штука и попытки понять её сведут вас с ума. Жизнь должна быть прожита, каждый новый день просто несет очередные проблемы.

Я живу в США в течение семи лет. Число семь счастливое… Не правда ли? Я больше не могу воспользоваться своим паспортом. Он был действителен только в течение трех месяцев, но этого мне было достаточно, чтобы найти свою первую работу — уборка туалетов на стоянке для грузовиков. Это была дерьмовая работа, вот почему они позволили мне там работать. Дешевая рабочая сила.

Я продолжаю двигаться, как и наставлял дядя Том. Я не остаюсь на одном месте дольше, чем на пару месяцев. Я здесь уже шесть недель и чувствую знакомый зуд, подсказывающий, что пора бежать.

Я не завожу друзей и уж точно не привязываюсь к кому-либо, поэтому мне пришлось оттолкнуть от себя Стивена. Я больше не могла видеться с ним. Если вы испытываете желание с кем-то увидеться, это, как правило, означает неприятности. Когда ты в бегах, нельзя привязываться к другому человеку — иначе он повиснет неподвижным грузом у тебя на шее.

Я подумала, что будет неплохой идеей замутить с ним на одну ночь, увидев, как он проезжал через Скапос. Мужчина приехал только, чтобы поохотиться на оленей, а потом вернуться домой.

У нас был секс, ничего особенного, но это успокоило мою тягу к человеческим прикосновениям.

Но Стивен начал преследовать меня. Я видела, как он ошивался в местном баре, поэтому я перестала туда ходить.

Пора уходить. Я чувствую это нутром.

Натягиваю куртку, которая видела лучшие дни, и убеждаюсь, что нагреватель, который мы держим под прилавком, выключен. Этот магазин уже как ледяная коробка, хотя еще даже не зима.

В то время как мистер Джонсон запирает подсобку, где расположена его мастерская, я быстро достаю мою еду. Вода в чайнике еще теплая, поэтому я просто наливаю ее в чашу с лапшой и жду мистера Джонсона.

Шаркая, он выходит из своей мастерской, и я открываю входную дверь, так чтобы мужчина смог проковылять ко мне. Я не хочу, чтобы он останавливался, потому что тогда мистер Джонсон найдёт для меня кучу работы, которую нужно сделать, и я проторчу здесь ещё как минимум пару часов.

Придерживая дверь ногой, я быстро меняю табличку «открыто» на «закрыто». Когда мы оба выходим из магазина, мистер Джонсон закрывает дверь. Он устало машет мне, прежде чем отвернуться и медленно пойти по тротуару. Полагаю, мне тоже следует идти домой.

Дом.

Такого места для меня не существует. Я переезжаю от одного сомнительного отеля к другому. Это стало моей жизнью с тех пор, как я сбежала из больницы. Я должна была сбежать, но не из-за страха за свою жизнь, а потому что у меня не было никакой возможности оплатить огромный счёт. Я кралась как ночной вор.

Я иду медленно и проверяю, насколько сильно остыл мой обед. Тыкаю палец в чашку и мешаю содержимое до тех пор, пока оно не выглядит достаточно хорошо, чтобы проглотить. Когда вы живёте несколько лет, питаясь лишь чашкой лапшы в обед, вы перестаёте жевать и просто глотаете, так, чтобы масса смогла заполнить ваш рычащий желудок. Сейчас пережёвывание предназначено для тако, или пиццы, или бургеров… тоска.

— Привет, — слышу я, как кто-то произносит приветствие за моей спиной. Я оглядываюсь через плечо и вижу Стивена, бегущего ко мне.

— Ну, это отстой, — бормочу я.

Он догоняет меня и бросается обнимать.

— Куда мы идём?

— Мы? — ох, приятель, у тебя большие надежды. — Мы никуда не пойдём. Я иду домой.

— Я пойду с тобой, — говорит он, слишком радостно, как будто ему повезёт сегодня.

— Я сама дойду, — я сбрасываю его руку с моих плеч и иду быстрее.

— Ох, давай же, детка. Мы хорошо провели время в ту ночь.

Я останавливаюсь как вкопанная и с ненавистью смотрю на него.

— Одну ночь, — я произношу слова по слогам, подняв один палец для акцента. — Это больше не повториться.

Стивен хватает меня за руку, достаточно крепко, и начинает тащить по улице.

— Я сказала — нет, мудак, — огрызаюсь я, пытаясь выдернуть руку. В голове звучат тревожные звоночки, и нервное напряжение захлестывает меня.

Лапша выплёскивается из стаканчика мне на руку.

— Ты пролил мой обед! — кричу я на него.

Мужчину, кажется, не заботит потеря моей еды, и он просто продолжает дёргать мою руку, заставляя меня двигаться быстрее.

Мой желудок падает, и, в первые, я на самом деле начинаю сомневаться в себе. Насколько хорошо я знаю этого парня? Что, если он затащит меня в парк и изнасилует? Дерьмо! Что, если он серийный убийца? Чёрт!

— Хорошо, — говорю я, немного запыхавшись. Моё сердце бешено колотится, когда чувство паники затопляет вены. — Иди вначале в бар, а я подожду тебя. Я просто хочу принять душ после рабочего дня, — мой голос дрожит. Чёрт, он может слышать, что я напугана.

— Ну уж нет, детка. Ты никуда не пойдёшь, — огрызается Стивен.

Он тащит меня через улицу. Я слышу скрип автомобильных шин, и к тому времени мои чувства подталкивают меня к действию, но слишком поздно.

Чужие руки хватают меня сзади, а кусок ткани прижимают к моему лицу.

Холодный страх струится по моему телу, когда я начинаю понимать, что нахожусь в опасности.

Испуганный крик