свести этот риск к минимуму, круги в Камероне и Ланкастере были расположены во внешних строениях под круглосуточной охраной. Это не касалось моего дома в Албамарле, но у него было полно «других» средств защиты.

— Милорд! — объявил стоявший в здании охранник, вытягиваясь в струнку. Я рассеянно кивнул ему, выходя из помещения, и мы направились к выходу. К своему стыду, я не мог вспомнить его имя, хотя его лицо было мне знакомо. За годы роста число моих подчинённых, в совокупности с множеством мест жительства и занятой жизнью, сделали для меня сложным запоминать все их имена. Я знал, что это было совершенно естественно, но всё же чувствовал себя смутно виноватым из-за своего невежества.

Когда мы вышли из здания, я обратился к стражнику у внешних дверей — малому, чьё имя я с облегчением вспомнил:

— Дэвид, Сэр Дориан ещё не вернулся из патруля?

Он уже стоял выпрямившись, когда я вышел:

— Да, милорд! Сэр Дориан вернулся сегодня, сразу же после полудня, — быстро ответил он.

— Где он сейчас? — спросил я.

— Я не уверен, Ваше Сиятельство, — живо ответил он. Я не мог не восхититься холодным профессионализмом стражника. На его месте я испытывал бы искушение поумничать в своём ответе, например — предложив мне спросить у Графини.

Я поблагодарил его, и направился в основной донжон. Теперь тот был полностью восстановлен, и, наверное, был в наилучшей за всё своё существование форме. Хотя это и не имело значения, поскольку мы с Пенни вообще-то здесь больше не жили. Мы здесь обедали, работали, и проводили здесь большую часть своей дневной жизни, но одной из моих самых тщательно охраняемых тайн был тот факт, что спали мы в другом месте.

За семь лет до этого Пенни и мой нерождённый сын были похищены, и я никогда не забывал этот урок. Время и опыт, не говоря уже об удалении одного из моих врагов, увеличили их безопасность, но больше я никогда не буду воспринимать их сохранность как должное. Частью этого были меры предосторожности, о которых никто не знал — вещи, которые, как я надеялся, смогут одурачить даже самих богов, если те заявятся к нам. Кто-то мог назвать меня параноиком, но мне было совершенно плевать, что «кто-то» мог думать.

Видя, как мы пересекаем двор, люди расходились, кивая в знак почтения моему рангу. Пока мы шли, слышались бормотания «привет» и «добрый день, Милорд». Я никогда не требовал от своих людей почитания, только минимального уважения. Когда мы достигли главного входа, один из стоявших снаружи лакеев открыл для нас дверь. У меня теперь было гораздо больше подчинённых. Иногда я смеялся, вспоминая первые дни, когда мне даже посыльного было трудно найти.

Когда мы вошли внутрь, меня встретил Питэр.

— Добрый день, Ваше Сиятельство, — чопорно сказал он. К его чести следует сказать, что в его голосе не проскочило ни намёка на презрение. Питэр Такер был внуком человека, которого я случайно убил в предыдущие годы. Я нанял его в попытке успокоить своё непрекращающееся чувство вины. Мы никогда не говорили о смерти его деда, и он, несомненно, думал, что я не был в курсе того, как они связаны.

Изначально я нанял его в качестве писаря и, время от времени, посыльного, но его эффективность и врождённый ум привели к тому, что я повысил его несколько раз. Теперь он был моим главным камердинером, слугой, и де-факто казначеем. Я совершенно точно знал, что в прошлом он в какой-то момент планировал убить меня, но с течением лет я начал подозревать, что его скрытый гнев пошёл на убыль. Как бы то ни было, работал он очень хорошо, и мне казалось, что мы выработали что-то вроде взаимного уважения друг к другу. По крайней мере, я никогда не видел, чтобы в нём мелькал прежний гнев.

— Где моя жена? — без обиняков спросил я.

— Она недавно ушла в ваши апартаменты, милорд, — ответил он.

Я нахмурился:

— А Сэр Дориан? Я думал, что она будет принимать его, поскольку он только-только прибыл.

Питэр слегка кашлянул — не от какой-то болезни, а чтобы сигнализировать, что говорил на чувствительную тему. Он продолжил:

— Леди Роуз обозначила, что им нужно побыть наедине, прежде чем произойдёт более общее воссоединение Сэра Дориана с остальными. Графиня попросила всех не беспокоить их до ужина. Она приказала повару приготовить к этому вечеру особую трапезу, чтобы поприветствовать его и остальных рыцарей.

Учитывая то, что она не видела своего мужа уже не один месяц, я не был особо удивлён, и я определённо не прочь был дать им время наедине.

— Похоже, что мне следует сделать то же самое, и тоже первым делом увидеться со своей женой, — сделал я наблюдение. — Я буду со своей семьёй, если кому-то понадоблюсь, но я бы предпочёл, чтобы меня не беспокоили до ужина, если возможно.

— Конечно, милорд, я об этом позабочусь, — сказал Питэр, и уважительно кивнул. Я пошёл дальше, направляясь к лестнице, которая вела вверх, в жилые помещения замка — в частности, в покои, где жили важные гости, семья Торнберов, и, в теории, мы с Пенелопой.

Элэйн следовала за мной по пятам, и я задержался на миг, чтобы обратиться к ней:

— Ты свободна на остаток дня, Элэйн. Я не планирую больше пользоваться сегодня никакими эзотерическими способностями.

Её лицо было воплощением разочарования:

— Но, Ваше Благородие, вам правда не следует… Я более чем рада служить, — возразила она, в то же время опуская взгляд. Иногда её покорность была утомительной, а в другие… отвлекающей. Она была действительно милой девушкой.

«Девушкой? Ха! Она уже выросла в женщину. Вот теперь бы только заставить её раскрыть глаза на более широкий мир вокруг неё, и осознать свою собственную силу», — подумал я про себя.

— Уверен, что у тебя есть способы распорядиться своим времени на нечто более интересное, чем следовать повсюду за мной, и я сам с нетерпением желаю тихо провести время со своими детьми. Иди! Увидимся за ужином, — твёрдо сказал я ей. Отвернувшись, я пошёл к лестнице, передавая языком тела своё ожидание того, что она уже уступила. С течением времени я усвоил, что значительная часть искусства властвования основывалась на уверенности, и научился её создавать. Несмотря на это, мой магический взор видел, как она слегка надула губки, когда я оставил её там.

Я отбросил эту мысль в сторону, и взошёл по лестнице, переступая своими длинными ногами через две ступеньки за раз. Мне не терпелось увидеть Пенни. Она и дети всё ещё были, как и всегда, самой светлой частью моего дня. Ну, большинства дней… Не буду лгать, у неё бывали плохие моменты, но, с другой стороны, у меня — тоже.

Глава 2

Находившуюся передо мной тяжёлую дубовую дверь охраняли стражники по обе её стороны.