* * *
- Нет-нет, сегодня не надо ничего рисовать, - ответил Поль, открывая перед Людой дверь. - Сегодня твой вечер, и ты будешь делать только то, что тебе нравится.
* * *
Крупининой и так все нравилось на встречах с Полем. Если не считать этой его причуды с рисунками, с ним ей было просто невероятно хорошо. Он умел поддержать беседу на любую тему, с ним можно было обсуждать все, что Людмиле было интересно, с ним можно было дурачиться или вести серьезный спор... На занятиях он был лучшим ее учеником, на прогулках - галантным кавалером, а когда она в первый раз предложила ему зайти к ней в гости, принес с собой коробку ее любимых профитролей, хотя она ни разу не говорила ему об этом лакомстве. Правда, вручив ей коробку, гость переключил свое внимание на ее рисунки - стоило ему войти в комнату, и он уставился вытаращенными глазами на мольберт, с которого сползла закрывающая начатую картину ткань.
- Это же... "Английский завтрак"! - выдохнул он шепотом.
- Ага, я именно так собираюсь ее назвать, - кивнула Крупинина. - Но как ты догадался - там же пока еще только одна колбаска нарисована...
- Так ведь именно такие колбаски британцы на завтрак готовят, я в сети фотки видел, - торопливо забормотал Поль. - И вон тот овал - это ведь будет желток яичницы, правильно?
- Да, точно, - улыбнулась художница и поманила его на кухню. - Ладно, пошли чай пить.
Но выманить Поля из комнаты, заставленной холстами в рамах и заваленной эскизами, оказалось непросто. Он сунул нос почти везде и выпросил у Людмилы несколько старых набросков, которые она собиралась выкинуть, после чего девушка попыталась вручить ему один из своих готовых натюрмортов, которые считала удачными, но от этого подарка гость, к ее крайнему удивлению, вежливо отказался.
- Это классная картина, но тебе лучше оставить ее у себя, - заявил он, осторожно взяв в руки изображение расстеленного на траве пледа, на котором лежали салфетки со всевозможными бутербродами. - Ее потом можно будет продать.
- Да брось! - фыркнула Крупинина. - Таких картин тысячи у каждого учителя рисования! Никто их не купит, я и пытаться не буду.
Однако Поль так и не взял у нее "Пикник", а когда она все-таки потащила его пить чай, бросил на начатый "Английский завтрак" еще один странный, как будто бы восхищенный взгляд.
* * *
Несмотря на уверения Поля, что сегодня она может ни в чем себе не отказывать, Люда выбрала в меню самое дешевое блюдо. Правда, от белого вина, которое ей настойчиво предлагал ее друг, отказываться не стала. Если Поль действительно решил признаться ей в любви, будет лучше, если она перед этим немного выпьет. Для храбрости. Чтобы ее голос не дрожал, когда она ответит ему "да".
А Людмила уже знала, что ответит ему именно так. И не потому, что все это время он смотрел влюбленным взглядом на нее и еще более влюбленным взглядом на ее картины, включая законченный накануне "Английский завтрак". Точнее, не только поэтому. Еще потому, что когда он отрывался от нее и смотрел по сторонам, на других людей, в его взгляде часто появлялось сочувствие и какая-то теплая доброта. Один раз во время прогулки он бросился помогать вышедшей из магазина старушке, у которой порвался пакет с покупками, и они с Людой донесли все это до ее дома, другой раз после урока стал утешать расплакавшуюся сокурсницу, которой никак не давалось передать оттенки спелых фруктов. Все эти мелочи накапливались вместе, словно отдельные штрихи на бумаге, и постепенно складывались в картину... в портрет по-настоящему хорошего человека.
Человека, которому можно сказать "да" - и прожить с ним всю жизнь.
- Люда... - заговорил Поль неуверенным голосом, когда им принесли десерт. - Я должен тебе что-то сказать... кое-что важное...
- Говори, - подбадривающе улыбнулась ему художница и поднесла к губам бокал.
- Люда, сегодня ночью я должен уехать, - выпалил молодой человек. - К родителям, во Францию. Я привел тебя сюда, чтобы попрощаться.
Рука у Крупининой все-таки задрожала, и она поспешно поставила бокал на стол. Поль мало говорил о себе, но в начале их знакомства он рассказал, что родители были против его возвращения и перестали с ним общаться. У Крупининой не было причин этому не верить: Поль говорил с акцентом, порой плохо ориентировался в российских реалиях, да и имя у него было французское. А уж о том, как даже самые близкие родственники могут ненавидеть друг друга, девушка знала не понаслышке. У нее у самой были плохие отношения с родителями, недовольными ее выбором профессии, и она сумела помириться с ними лишь незадолго до их смерти.
И вот теперь, значит, Поль тоже помирился со своей семьей и решил вернуться. И весь этот романтический ужин в ресторане был устроен только для того, чтобы красиво попрощаться...
- Что ж, благодарю за прекрасный вечер, - сказала Людмила, доставая из сумочки кошелек. - Счастливого пути.
Она выложила на стол пару купюр - примерно половину счета, который им должны были принести - и быстрым шагом направилась к выходу из зала.
"Любовь с первого взгляда! Созрел для объяснения! Ответить ему "да"! Как ты, девчонка с художественным образованием, могла быть настолько наивной дурой?! - мысленно кричала на себя Крупинина, выбегая из ресторана. - Ты, третьесортная бумагомарательница, серая мышь, у которой никогда не было ни парня, ни подруг, раскатала губу, что в тебя можно влюбиться! Позорище!!!"
- Люда! Люда, подожди! - услышала она сзади голос Поля и побежала еще быстрее.
Теперь ей запоздало пришло в голову, что этим своим уходом из ресторана она дала Полю понять, чего именно ожидала от него, и ей захотелось надавать самой себе по щекам. Надо было спокойно досидеть до конца, поговорить о его отъезде, порадоваться за его воссоединение с родителями,