кратко, но возможно подробнее все, что случилось у вас.

Выслушав, не прерывая ни одним словом, рассказ Васильева, полковник на минуту задумался.

— Какие ваши предположения? — спросил он.

— Никаких нет, товарищ полковник.

Артемьев слегка приподнял левую бровь. Васильев хорошо знал, что это означало — полковник не удовлетворен ответом.

— Прикажите приготовить лыжи, — тем же ровным и спокойным голосом сказал Артемьев. — Сами пойдете со мной. Старшине Грачеву и сержанту Федотенко ожидать на заставе нашего возвращения.

— Слушаюсь!

— Поскорее, товарищ старший лейтенант!

Когда начальник заставы вышел из кабинета, лицо Артемьева изменилось. Нахмурив брови, он посмотрел на часы.

«Нарушитель, перешел границу три часа тому назад, — подумал он. — Плохо!»

— Готово! — доложил Васильев.

Они вышли во двор.

— Ведите меня прямо к месту, где следы нарушителя исчезли, — сказал Артемьев. — Кратчайшим путем.

Он пошел вперед легко и свободно, тренированным шагом опытного лыжника. Васильев шел рядом и на полшага сзади. Полковник велел ему вести себя, а сам шел впереди, не спрашивая дороги, быстро и уверенно.

Через полчаса они дошли до длинной гряды кустарника, идущей по берегу невидимой сейчас речки, и повернули вдоль нее. Вскоре Артемьев остановился на том месте, где два часа тому назад проходили Васильев и его люди, и внимательно осмотрел следы лыж.

— Вот это, очевидно, следы нарушителя, — сказал он и, не ожидая ответа, повернул на восток.

Васильев молча следовал за ним. Он видел, что Артемьев не нуждается в его указаниях, и решил молчать, пока тот сам не обратится к нему.

Они приближались к месту, где так внезапно и таинственно исчез след. Теперь Артемьев шел медленно, внимательно вглядываясь в местность.

Кругом все было спокойно. На широкой белой равнине не было видно ни одного живого существа.

Васильев неожиданно почувствовал сильное волнение. Ему вдруг показалось, что он забыл что–то очень важное, имеющее огромное значение, но что именно?.. Он напряг память, но внезапная и сильная головная боль заставила его на мгновение остановиться. Что–то странное творилось с ним. В его мыслях, до этого ясных, возник какой–то сумбур. На мгновение ему показалось, что рядом с полковником появился еще один человек. Галлюцинация сразу исчезла, но головная боль резко усилилась. Он хотел сказать полковнику о своем состоянии, но тот сам обратился к нему.

— Зачем вы останавливались на этом месте? — спросил Артемьев, но, взглянув на лицо старшего лейтенанта, воскликнул: — Что с вами? Почему вы так побледнели?

Васильев рассказал о своем неожиданном недомогании.

— Закройте глаза, — сказал полковник. — На вас подействовал блеск снежной равнины.

— Нет, это не то, — Васильев послушно закрыл глаза рукой. — Я сам с севера и хорошо знаю признаки «северной слепоты». Это другое. И потом я никак не могу вспомнить…

— И не надо, — перебил Артемьев. — Не вспоминайте. Забудьте об этом. Потрите лоб снегом!

Васильев опустился на снег. Полковник стоял над ним. Его брови сдвинулись, но на лице появилось выражение какого–то удовлетворения.

«Да, это так, — думал он. — Теперь уже нельзя сомневаться. И нельзя терять времени. Но как, какими средствами бороться с этим страшным врагом? Где искать его? — Он посмотрел вперед, куда уходил одинокий лыжный след, теряясь вдали в блеске снега. — Вот здесь Васильев и его люди перестали видеть этот след и того, кто оставил его. Отсюда они повернули обратно на заставу. А тот ушел дальше».

Он наклонился и положил руку на плечо старшего лейтенанта:

— Ну как? Легче?

— Как будто лучше, — ответил Васильев. — Головная боль проходит.

— Посидите еще немного и старайтесь думать о чем–либо не имеющем отношения к нашему делу.

— Нам уже недалеко идти, товарищ полковник. След исчезает где–то здесь.

— Там увидим, — ответил Артемьев. — Но вы лучше молчите. Так будет вернее. И не открывайте глаз без моего разрешения.

Минут через пять Васильев поднялся:

— Прошло, товарищ полковник.

— Совсем прошло?

— Совсем. Разрешите открыть глаза.

— Нет, погодите немного. Я не хочу подвергать вас неожиданному удару. Вы уверены, что след нарушителя не шел дальше?

— Вполне уверен, товарищ полковник. Вы сами увидите.

— Не думайте, что я вам не верю, — Артемьев говорил мягким спокойным голосом. — Я верю каждому вашему слову, но все же след идет дальше. Постарайтесь не волноваться и относиться к фактам спокойно, какими бы странными и непонятными они ни были. След идет дальше. Он у меня перед глазами. Мы имеем дело с врагом, какого до сих пор не встречали. А теперь откройте глаза.

Хотя слова Артемьева и подготовили Васильева, он не смог удержаться от восклицания, когда, открыв глаза, увидел теряющийся вдали след нарушителя. Вот здесь, на этом месте, они видели этот след точно обрезанный ножом, а теперь он тянется вдаль ровной линией как ни в чем не бывало. Вот следы их троих. Тут они стояли. Вот обратный след, когда они повернули к заставе. Сомнений нет — это то самое место. Что же случилось с ними? Где был нарушитель, когда они, тщетно оглядываясь вокруг, искали его?

И почему он не заметил пять минут тому назад, что они уже дошли до места?..

— Где он был?

Артемьев не ответил.

— Товарищ полковник! Кажется, я допустил ошибку, уйдя так скоро с этого места и не оставив здесь никого из своих людей.

— Это было бы ошибкой, — ответил Артемьев, — при других обстоятельствах. Но в данном случае это не ошибка. Иначе вы не могли поступить. Вернемся на заставу. Идти дальше бесполезно.

Эти слова очень удивили Васильева. По–видимому, полковник отчетливо представляет себе все, что произошло здесь. Что он увидел, что понял во всей этой путанице?

Они быстро шли обратно. Полковник впереди, Васильев за ним, теряясь в догадках, но не смея задавать вопросов своему командиру. Так, не обменявшись ни одним словом, дошли до заставы.

Войдя в кабинет, Артемьев сразу направился к телефону. Против ожиданий Васильева, он позвонил не в штаб отряда и не в город, а на железнодорожную станцию, которая находилась в восьми километрах, и вызвал дежурного.

— У телефона Артемьев… Когда через станцию прошел последний пассажирский поезд?.. Этот поезд на вашей станции не останавливался? Почему остановился?.. Кто закрыл семафор? Сейчас я приеду к вам…

Полковник положил трубку и, взглянув на Васильева, первый раз за это утро улыбнулся. Разговор, очевидно, вполне удовлетворил его.

— Ничего не понимаете? — спросил он. — Завтра объясню. Сейчас некогда. Надо действовать. Снимки проявлены?

— Проявлены и