ЯБЛОНЕВЫЙ ШЕПОТ

<ul>

<li>

<a href="http://samlib.ru/k/ksenija_e/jablonewyjshepot.shtml#TOC_id20224104">ЯБЛОНЕВЫЙ ШЕПОТ</a></li>

</ul>

ЯБЛОНЕВЫЙ ШЕПОТ

     1

                   Не прошло еще ни одного дня, чтобы она не сожалела о том, что сделала. Минул уже почти год, но она точно знала, что может до мельчайших подробностей вспомнить каждую минуту того злополучного дня, каждое слово, произнесенное ими двоими тем вечером, и каждый его взгляд, во время той последней минуты перед расставанием. Она знала, что помнит, но не позволяла себе думать об этом.

                   Вот и сейчас, при взгляде на влюбленную парочку за соседним столиком, она пыталась блокировать настойчиво всплывающие  воспоминания о единственном мужчине, которого по-настоящему любила и с которым рассталась, вопреки взаимному чувству, в самом начале развития их отношений.

                    Звякнул колокольчик над входной дверью в кафе, помогая ей отвлечься от грустных мыслей и пустых сожалений. В помещение вошел статный, седоволосый, привлекательный, несмотря на солидный возраст, мужчина и направился прямиком к ее столику.

     - Привет, дорогая! -  мужчина по-дружески похлопал по плечу ожидавшую его женщину и уселся напротив.

     - Привет, шеф!

     - Как ты? Вид у тебя не важный…

     - Спасибо на добром слове. Я в порядке.

     - Ну да. Оно и видно. Ну, дело твое. Я тебя не поэтому сюда пригласил.

     Мужчина в один миг посерьезнел и произнес:

     - Тебе предстоит дальняя поездка.

     Женщина, тяжело вздохнув, устало ответила:

     - О, боже… Я дома-то только второй день …

     - Оксана, я все понимаю, но больше мне отправить некого.

                  Ну, а как же. Ведь она - Городовая Оксана Евгеньевна, один из лучших следователей Особого отдела, занимающегося расследованием самых сложных и неочевидных преступлений на всей территории России, начальником которого является Владимир Анатольевич Годун, ее бесподобный шеф.

     -  Я устала… Честно говоря, не готова куда-то ехать... У меня есть выбор?

                  Несмотря на произнесенные слова, казалось, что женщина только делает вид, что сопротивляется, просто для поддержания разговора. На самом деле ей было абсолютно без разницы, где придется встречать очередной рассвет.

     - Ну… Если бы у тебя был выбор – я бы сейчас здесь не сидел.

     - Понятно. Когда я еду?

     - Сегодня. В ночь. Билеты я уже забронировал.

     - Билеты? Я еду не одна? – равнодушно поинтересовалась Городовая.

     - Нет. Одна. Сначала три часа самолетом, а потом, восемь часов – поездом.

     - Далековато.

                   На удаленность места, где ее ждет очередное задание, ей тоже было глубоко наплевать, но некоторое время назад она приобрела навык худо – бедно делать вид, что ее интересует собственная жизнь.

     - Ты даже не спросишь – куда именно ты летишь, и что за дело тебя ждет? – Владимир Анатольевич с отеческой обеспокоенностью смотрел на своего лучшего следователя.

     - А зачем? Что это изменит? Узнаю по ходу дела.

                   Начальник несколько секунд обдумывал то, что хотел сказать далее, и после некоторых сомнений решился:

     - Извини, но… Позвони ему.

                    Городовая посмотрела на Владимира Анатольевича долгим, до костей пронизывающим безысходностью взглядом, и глухо ответила:

     - Не могу. Я все испортила. И испорчу снова.

                   Над столиком снова нависла тягостная тишина, которую первым прервал Владимир Анатольевич:

     - Тебе незачем так себя мучить. Все ошибаются, это бывает. Но это не значит, что не нужно пробовать.

                    Городовая молча покачала головой, словно соглашаясь, но ее начальник знал, что этот жест ничего не значит. Пока она сама не примет решение двигаться дальше – любые разговоры бесполезны. Это пугало и тревожило Владимира Анатольевича – он знал Городовую давно и был рядом с ней в разные времена – как в хорошие, так и в тяжелые, но никогда еще она не была, по его мнению, в настолько отчаянном положении. Ничто не вызывало в ней ни малейшего эмоционального отклика, она казалась равнодушной абсолютно ко всему, перестала следить за собой, делая все необходимое механически, на автомате, проживала череду дней по инерции, у нее словно отсутствовал стимул в жизни. Несколько раз он наблюдал за ней в компаниях коллег и друзей, когда казалось, будто она увлечена общением и искренне улыбается людям, но стоило ей остаться - как она предполагала - в одиночестве, мгновенно возвращалось то же отрешенное, безразличное ко всему, выражение лица. Владимир Анатольевич делал все что мог, чтобы отвлечь ее от дурных мыслей и вообще был готов пойти на любые меры, чтобы хотя бы попытаться спасти своего друга и по совместительству, подчиненную, от нее самой. Нет, он не думал, что она попытается совершить суицид или еще какую-нибудь глупость в этом