был первый клинок, который я заточила еще в самом детстве. Мой первый вызов судьбе, бросившей меня в пекло, из которого я выбралась, шипя и отплевываясь.

Дверь выбили через несколько минут. Мать вскрикнула, вскочила, закрыв меня собой – я только услышала тяжелые шаги вошедшего.

- Добрая девка.

- Не трогай меня! – взвизгнула женщина, когда он схватил ее за волосы, - Оливия, беги!

Я смотрела на все это и не могла видеть, как пламя очага пляшет беспокойную пляску и моих глазах. Как от чего-то это пугает мужика, он замахивается на меня, не отпуская матушку, но я увернулась. Попятилась, судорожно рассуждая, как ей помочь, а потом ноги сами несли меня прочь от дома.

На улице творился Ад. Горели дома, даже люди, валялись уже мертвые или стонущие тела, истекая кровью. И эта картина навсегда врезалась ко мне в голову, точно клеймо, еще не раз приходила ко мне в кошмарах кричащей от ужаса и страха за моей спиной матерью, криками и въедливым запахом гари. Когда белый снег обагрился невинной кровью. Несколько секунд я оглядывалась, а потом побежала в сторону леса. К ведьме ли, просто подальше отсюда, но волей случая путь я выбрал тот, что вел в другое селение. Оно находилось не так далеко от нашего, я рассчитывала, что мне удастся рассказать там о происходящем и привести помощь. Маленькая девочка, бегущая по сугробам, утопающая в них и вытирая внезапно выступившие слезы – на что я надеялась? Хотела поиграть в героя, коим часто мнила себя? Воображала, что этот маленький кинжал, который я в спешке подобрала, сможет меня защитить? Чушь. Если бы меня увидели чужие солдаты, то я б сгинула в родном лесу. Меня нашли, впрочем. Схватили за космы, заставив закричать в то же мгновение от боли. Кинжал выпал из рук, когда мужчина перекинул меня через седло своей лошади, точно мешок с картошкой. И надежда угасала ровно в тот момент, когда он двинулся с места – вначале рысью, затем перешел в галоп.

Они смеялись надо мной. Четверо мужчин в кожаных доспехах. Но когда я уже начала мысленно прощаться с жизнью, внезапно осознала, что вряд ли они убьют меня. Иначе сделали бы это на месте. В тот же миг, что и увидели, потому что не пощадили бы ребенка. Я видела задиру Стива, опрокинутого спиной вниз на частокол. Пустые глаз смотрели прямо на меня.

И так было всегда, всю жизнь. Все началось здесь, в маленькой деревушке, и даже в ней было место сражениям – пусть и шуточным. Дети никогда не понимают во что играют. У них есть лишь пример для подражания, объект ненависти, палка в руках и вот они уже благородные рыцари, вершащие правосудие. Достаточная игра воображения и вуаля – все как на ладони, а шуточная драка обращается настоящим турниром за сердце благородной дамы. Примечательно, что роль этой «дамы» постоянно раньше пытались впихнуть мне, но после парочки разбитых носов, передумали. Я всегда знала, что не буду обыкновенной, кроткой девушкой. Откуда – не знаю, может у меня и правда была крупиц Дара, как говорила ведьма, а может догадки были обыкновенным предчувствием. Серые глаза, такие же, как у мамы, часто грозно сверкали и сменялись лишь задором, его веселыми огоньками.

Меня приволокли к соседнему герцогу. Бросили на пол, я тут же принялась подниматься, бросая на всех злобные взгляды. Прятать страх за яростью – это просто. И я всю жизнь делала именно это. Статный мужчина вначале просто изучающе смотрел на меня, затем начал расспрашивать. О чем – уже не помню.  В памяти осталось лишь то, что я ни разу не назвала его «милорд» или «господин», за что получила пару раз по затылку от стоявшего стражника позади. Но самого герцога это позабавило, как и его жену. Он посмеялся, сказал, что моя наглость хоть и глупа, но заслуживает некого уважения. Потом меня определили на кухню. Унизительнее некуда. Но я проглотила это, склонилась в вежливом поклоне и со слезами на глазах благодарила, что мне сохранили жизнь. Знатная чита имела еще и сына, старше меня парень было лет на пять. И вся эта троица мне крайне не симпатизировала, даже очень. Потому я затаила обиду, постаралась забыть мамины крики, мертвые глаза друзей, красный снег и запах гари. Постаралась, но не забыла. День за днем напоминала себе, что однажды я сбегу и буду мстить – как, было не важно. Я решила во что бы то ни стало убежать из этого мрачного замка, даже если для этого придется убирать за господами, готовить им еду и выполнят любую прихоть по щелчку пальцев. Даже если продеться при побеге замарать руки – цель подарила мне смысл жить. Я не показывала зубов, не скалилась, как хотела, а была той, как обо мне все думали – зашуганной девчонкой, покладистой, вечно неуверенной в себе и мнущейся. Так было проще. Носить маску оказалось достаточно легко и скоро с меня сняла кандалы, натирающее до того лодыжки. Герцог был добр ко мне, я даже прониклась к нему своеобразным уважением. По началу я его ненавидела, если честно. А как мне было еще воспринимать его, если ни как убийцу матери? Ответа почему он напал на нас долго искать не пришлось -  прознал, сволочь, о том, что мы не верим всемогущему Иисусу и натравил своих псов. Но затем я перестала притворно – учтиво склоняться перед ним и даже жалела о том, что придется покинуть замок. Я со многими успела дружится, затолкав клинок и первый вызов поглубже. Научилась принимать и признавать людей, меня даже хвалила главная повариха. Но все равно был план, которого я придерживалась.

Наемники

Я выстраивала его точно король, переставляющий фигурки на карте, определяющий войска. Шла осторожными шажками по нему, с нужными дружила, с ненужным – ссорилась. С грехом пополам убедила местного оружейника обучить меня мечу. Мужчина долго противился, ведь не женское это дело, а там и до господина не далеко. Узнает – выпорет. Но я научилась быть настойчивой в меру, использовать миловидное личико и через три месяца он сдался.

Это оказалось непросто. Меня хорошо кормили – только благодаря этому, думаю, у меня все выходило. Всегда были силы. И это был второй клинок, второй вызов жизни. Я не собиралась отдаться участи, которая меня ожидала если бы я сдалась и опустила руки. Быть прислугой? Никогда! Оливия Чарльсон не была рождена для того, чтобы прислуживать кому-то! Гордость и дерзость жили во мне, точно демон и я только покармливала их, сама не заметила, как к ним добавилась еще и злоба.

Я ненавидела и любила. Металась из стороны в сторону, путала где маска, а где я. И это убивало хуже остро заточенного клинка. Но все же, спустя два с половиной года, я решилась – к черту это все! Сегодня я уйду. Куда? Не знаю. Вернусь на свои земли, а там видно будет. В любом случае я смогу защитить себя, а леса всегда полны дичи.