всех предложенных послом старых коньяков, и жег в камине три пакета со сверхсекретными материалами: один – отвергнутый президентом, и еще два – предназначенные для Берлина и Лондона. В языках пламени ему чудились какие-то незнакомые лица, и он очень удивился бы, если узнал, что это лица Федора и Маши, их друга полковника Николая и всех его офицеров, которые полегли, пробиваясь в Сибирь мимо бойцов триад.

Но завтра будет новый день, и надо будет лететь в Лондон, и договариваться с чопорными англичанами. А потом пруссаки… И он сделает и в Лондоне, и в Берлине все, что нужно и будет молчать о покушениях, но вот только как потом смотреть в глаза своим возможным будущим сватам: те сдали ему такую козырную карту, а игра рухнула в самом начале. Впрочем, они поймут. Они знают, чего стоят все эти "друзья".

И Померанцев вспомнил свой последний разговор с Германовым. Выборы гетманских выборщиков уже закончились, предстояла только формальная процедура голосования, которая должна была закончиться его победой. Надо было ехать в Киев, и буквально накануне отъезда он заехал к профессору. У будущего Верховного гетмана было странное ощущение, что перед вступлением в должность ему надо обсудить с Германовым, что же делать дальше с вопросом об Аляске.

–  Забудьте об этом, – профессор сразу снял с его души огромный камень, – все равно не дадут ничего сделать. Ни с Аляской, ни с объединением. И вообще, хватит смотреть в прошлое! Сегодня мы имеем то, что оставили нам предки, а завтра будет таким – каким его сделаем мы. И если вы не довольны полученным наследством, подумайте о том, что оставите преемникам. А с объединением… Похоже, сейчас не судьба. Но жизнь же на нас не кончается! Придут другие времена, иные люди. Они и решат. У Вас очень хорошо получается решать конкретные вопросы жизни народа – так и занимайтесь этим. Оно того стоит.