Георгий Шатаев Холодное солнце Эллана

Когда зазвенят надмогильные плиты,

И золотом вспыхнут цветы на камнях,

Отверзнутся в скалах сокрытые скиты,

Утонут поля в погребальных огнях.

(Из прорицания Гвеледит)

День первый

Ночной зимний лес дышал тяжело и тревожно. Легкая поземка змеилась меж узловатых корней, подгнившего валежника и присыпанного снегом папоротника. Небо над лесом было настолько чистым, что Хвост Белой Кобылы^[1] казался плохо зажившим шрамом на усыпанной звездами коже небосвода. Полная Луна, пугающе огромная и близкая, выглядывала из-за вековых сосен, словно ревнивое око одноглазого великана.

Путник остановился, полной грудью вдохнул прохладный воздух с запахом талого снега и сосновой смолы, закинул голову и посмотрел ввысь. Звезды подсказывали, что тропа ведет на запад. Насколько можно было разглядеть в полумраке лунной ночи, начиналась она на каменистой поляне в глухом лесу. Странное место. Кому и зачем понадобилось забредать так далеко вглубь леса, где, кроме поросших мхом валунов, ничего и не было? И сколько еще брести ему по этой едва заметной тропе, петляющей по склону заросшего соснами холма?

"Надеюсь, Силлим – или как там его звали на самом деле – не соврал насчет поселка", оглянувшись назад, подумал путник. Меньше всего ему хотелось бы оказаться на холодном северном острове одному, без единой человеческой души вокруг.

* * *

Вчерашнее утро застало его в Порт-Клейсе, небольшом рыбацком городке, откуда можно было добраться до Имралтина. Чтобы не вызывать лишних вопросов, он представлялся Иваром. Ему очень нужно было попасть на Имралтин, однако за те деньги, что у него оставались, никто не соглашался брать к себе на борт бродягу в иноземной одежде. Уже под вечер мальчишка-разносчик свел его с Силлимом, хмурым купцом с гневливыми серо-голубыми глазами навыкате. Поняв, что большей платы ему не выторговать, Силлим согласился взять Ивара на свой карв^[2] и доставить его на Имралтин за пять серебрянных торкелей.^[3]

Ивар быстро смекнул, что за "купцы" были Силлим и его диковатые приятели. Обычные контрабандисты, коих в здешних краях водилось немало. Всю дорогу они резались между собой в тафл^[4] на деньги. Ивару была знакома эта игра: наставник Бельтион еще в юности обучил его премудростям костяных фигурок. Видя, что мореходы играют из рук вон плохо, Ивар решил попытать счастья и отыграть хотя бы часть отданного за проезд золота. Поначалу удача была на его стороне – пока он не сел играть с Силлимом. Ивару не составило особого труда заметить, что пучеглазый капитан откровенно жульничает. Тогда он тоже решил применить парочку не самых честных приемов. Чего уж греха таить, был у него некоторый опыт в этом деле. Но Ивар словно забыл, с кем сел играть. Едва начав проигрывать, Силлим просто-напросто смахнул фигуры с доски и принялся громко кричать, обвиняя Ивара в нечестной игре. Потом приказал отобрать у него выигрыш и ссадить на берег. Они тогда как раз проплывали мимо этого островка. Судя по всему, Силлим опасался, что рассерженный чужестранец может рассказать лишнего про их груз портовой страже Имралтина. Поэтому пучеглазый контрабандист подвел свой карв к обрывистому берегу, спустил на воду легкий кожаный коракл^[5] и высадил туда возмущенного Ивара с одним из своих людей. Напоследок Силлим крикнул, что в глубине острова должен быть какой-то поселок. Так Ивар оказался на этом неприветливом скалистом островке, без денег, еды и надежды добраться до Имралтина.

* * *

Еще раз оглянувшись назад, он продолжил свой путь. Южный ветер, предвестник близкой весны, стих окончательно, лишь легкое поскрипывание подтаявшего снега эхом разносилось в безмолвном лесу. "О воды Сильверайна, таящие ключи от древних врат Самайна,^[6] затерянных в ночи" – отчего-то всплыл в памяти обрывок старой баллады, рассказанной ему когда-то наставником Бельтионом. Что это были за "древние врата", Ивар не знал. Быть может, о том мог бы поведать седовласый Бельтион, но он остался далеко на юге, за многие тысячи миль отсюда.

Неожиданно потянуло горьким запахом горелого дерева. Сквозь темные сосны Ивар разглядел прилепившуюся к опушке леса хижину, а рядом с ней – несколько дымящихся курганов высотой с человеческий рост. Углежоги. Ивар вспомнил рассказы о коварных угольщиках, водивших дружбу с волками и науськивавших их на людей. "Быть может, это всё и досужие россказни, но вряд ли стоит беспокоить под утро уставших углежогов. И уж, тем более, хульдр, сторожащих их печи и поддерживающих в них тлеющий огонь". Едва ли найдется человек, способный противостоять чарам хульдры – даже невзирая на уродливый коровий хвост, который она стыдливо прячет под длинной, до пят, юбкой. Лишь углежоги знают, как подчинить себе лесную деву, не ссорясь с ней и не позволяя увести себя в горы. Ну а хульдры, конечно же, помогают угольщикам не бескорыстно, а в обмен на еду, что те оставляют им под деревьями, возле углежогных поленниц и ям.

Сумрачный лес закончился, теперь тропинка бежала по неглубокой лощине между полузаснеженных холмов. Сзади, за спиной Ивара, небо над лесом понемногу начинало светлеть. Занимался новый день.

Вдалеке, милях в трех, показался обнесенный частоколом поселок, стоявший на невысоком холме. Ивар облегченно выдохнул и ускорил шаги. Между ним и поселком протянулись поля с озимыми, присыпанные снегом и изрезанные невысокими каменными изгородями. "Надеюсь, здесь найдется какая-нибудь работа для меня. Скорее бы накопить на дорогу до Имралтина и…"

– Да что ты говоришь?! – внезапно прозвенел откуда-то сбоку, как будто из-под земли, возмущенный детский голос. – Может, мне тебя еще и тащить на себе?

Ивар понял, что голос раздавался из неглубокого оврага сбоку от тропинки. Через пару секунд из низины показалась рыжеволосая голова девочки лет десяти, а следом – и сама ее обладательница, одетая в серую курточку с красным капюшоном и сапожки из телячьей кожи.

Девочка тоже заметила чужака и озадаченно уставилась на него. В ее взгляде не было ни испуга, ни удивления; скорее, в нем сквозила легкая досада. Вслед за девочкой, тяжело сопя, из оврага поднялся растрепанный мальчишка примерно тех же лет. Одет он был в серый тулупчик, а за спиной тащил высокую корзину, наполненную хворостом. Мальчишка тоже остановился и настороженно уставился на незнакомца. В его серых глазах, неприветливо взиравших из-под густой копны соломенных волос, явственно читалось недоверие.

– И вам доброго дня, –