было бы, откажись я тогда принять предложение на работу в Комитете. Занимался бы в институте текущими делами, ездил бы на симпозиумы или начал преподавать в университете.

— И не встретил бы меня.

Иван повернулся на бок и нежно обнял жену.

— И не было бы у нас Лизы.

— Прости, ты права. Глупости говорю, потому что отлично понимаю, что мысль остановить нельзя, и я продолжал бы размышлять над возможностью перемещения во времени. И даже, возможно, реализовал бы эту идею, или кто-то другой сделал бы это вместо меня. И тогда мир снова был бы другим, еще более непредсказуемым, чем сегодня.

— Ты думаешь, они воспримут всё так, как надо, прислушаются или тайно продолжат пробовать эксперименты с человеком?

— Прислушаются, уверен.

— А я вот о чем подумала. Если всё действительно так, как ты говоришь, почему они отправили тебя в прошлое в момент проведения эксперимента? Почему не в начало, когда ты еще работал в институте и только начал размышлять о возможности создания установки?

— Не знаю.

— Но чем-то они руководствовались, как считаешь?

— Я думаю, что создание установки, это вопрос времени. Не я, так кто-то другой непременно сделал бы это открытие и построил установку, и как знать, как развивалась бы история в этом случае. Вероятно, они все просчитали, и решили, что это наиболее оптимальный вариант, вернуть меня в момент, когда эксперимент по отправке человека в прошлое будет осуществлен и встанет вопрос, а можно ли это делать.

— А Журин?

— А что Журин?

— Но ведь его отправили, и как знать, может быть, будут пробовать снова и снова?

— Нет, не будут. Теперь я в этом уверен. И отправка Журина и сеанс гипноза, это все звенья одной цепи, которую они оставили для размышления о том, где граница дозволенного.

Глава 12

Иван не стал откладывать встречу с Завьяловым, и поехал к нему на следующий день.

— С чем пожаловал? — спросил Завьялов, и, приподнявшись с кресла, пересел на стул напротив Ивана.

— Вот с этим, — и Иван положил на стол диктофон.

— Что это? — с любопытством спросил Завьялов и, покрутив в руках диктофон, осторожно положил на стол.

— Не знаю, в курсе вы или нет, хотя догадываюсь в курсе, так как вчера со мной в клинику ездил полковник Асимов и вероятно уже успел доложить.

— Нет, пока не докладывал, но относительно визита к профессору я в курсе. Надо полагать, здесь запись сеанса гипноза?

— Верно. Хотите послушать?

— Любопытно. Давай.

Иван включил диктофон. Запись обрывалась в тот момент, когда они прощались с профессором. Иван наблюдал, с каким интересом слушает Завьялов запись. Не проронив ни слова, дослушал до конца, потом покачал головой и только после этого произнес:

— Любопытно, весьма. И что ты сам обо всём этом думаешь?

— Думаю, что отправка Журина в прошлое и те воспоминания, которые мне оставили, говорят о том, что нам не следует вмешиваться в историю. Опасно это, более чем опасно. Нам не дано узнать, как развивалась история, ибо они её изменили и на примере Журина, показали, что не допустят вмешательства и впредь.

— Ты хочешь сказать, что они его убили?

— Ну что вы. Они его просто стерли. Вот почему он не значится ни в одном вашем документе, но при этом вы и те, кто принимал участие в его отправке, знают, что был такой человек по фамилии Журин. И это не фантастика, не плод моего воображения, а реальность.

— Хорошо, — Завьялов откинулся на спинку стула, — допустим ты прав. Но в чем опасность, что при перемещении в прошлое человека, могут возникнуть эти самые параллельные миры? Ну возникли себе. Мы о них знать не знаем, и они о нас тоже вряд ли что-то знают.

— Федор Михайлович, я понимаю, к чему вы клоните. А теперь взгляните на все это иначе. Вы, с какой целью посылали Журина? Предотвратить утечку государственных секретов военного назначения. И послали вы в прошлое не просто добровольца, а профессионала, который, я более чем уверен, легко справился бы с порученным ему заданием. И при этом не вернулся назад. Почему? Да потому что он изменил историю. Произошла, своего рода цепная реакция взаимоотношений десятков, затем сотен, а далее миллионов людей. Изменились их судьбы, а значит, и мир стал иным. Он пошел в своем развитии иным путем. Я не знаю, как физически обосновать существование параллельного мира, но надеюсь, что мы это обязательно поймем. И тогда встает вопрос, а какое право мы имеем создавать эти миры? Мы что, Боги, которые своими действиями можем это делать? Сегодня мы отправляем человека, чтобы где-то что-то изменить, а завтра что? Отправим ядерное устройство, чтобы заранее уничтожить сегодняшнего противника? Вы понимаете, о чем я говорю?

— Понимать-то я понимаю, — тяжело вздохнув, произнес Завьялов, — Но и ты пойми меня. За эти годы на проект потрачены миллиарды государственных средств. Невольно возникает вопрос, а какова отдача от этих вложений?

— Помилуйте, — бурно произнес Иван, — Любое государство вкладывает в развитие науки немалые деньги. А возьмите фундаментальные науки. Там вообще вопрос стоит порой лишь в подтверждении научных теорий. Вы в курсе, сколько стоил проект адронного коллайдера? Он в десятки раз дороже обошелся, чем наш проект. А ведь при его строительстве, в котором и наша страна принимала участие, не ставился вопрос, а что в экономическом плане мы от этого получим? Мы получим более ценное — знание о мире, вселенной. Разве можно это измерить в рублях или долларах?

— Да понятно всё. Но твоя установка уже показала, на что она способна, стало быть, и рассматривают её совсем иначе, чем все эти ускорители и коллайдеры. Есть реальная возможность заглянуть в прошлое.

— Совершенно верно. Этим мы сейчас как раз и занимаемся. Разрабатываем технические способы проникновения в глубины истории, но таким образом, чтобы не исказить её, не нарушить её естественный ход.

— Опять ты о своем. Ты пойми. Развитие прикладной науки, хочешь ты того или нет, подразумевает её использование не только в мирных целях. Мир так устроен, что пока будет соперничество и противостояние держав, любое открытие, будет рассматриваться и в мирном и в военном аспекте его использования. Ты вспомни. Расщепили атом и создали ядерное оружие, и одновременно стали строить атомные электростанции и корабли. Запустили в космос первый спутник, человека, и тут же создали баллистические ракеты. Создаем вакцины от ранее неизлечимых болезней и одновременно работаем над бактериологическим оружием. А ты что предлагаешь, сидеть и ждать, когда американцы и китайцы вплотную подойдут к созданию аналогичной твоей установке, и будут размышлять над