сок любви, извивающийся в нас.
Ты мой плод, чуть шевеля кольцами, искрящимися клубком, дремлешь во мне…
…
Господи, помилуй! Ну хватит. Как я устал и боюсь – закрыть бы себя руками и не видеть, уткнуться головой в теплые, пушистые котлы, оцепенеть от их непристанного хриплого мурлыканья. Это конец, хватит писать. (Все померли, а нет, так не долго осталось. И про что вся эта пьяная музыка?) Я наверное даже не развлек тебя, может быть вызвал твою меланхолическую улыбку? Не вышло, так и хрен с ним.
…
Господи, помилуй! Ну хватит. Как я устал и боюсь – закрыть бы себя руками и не видеть, уткнуться головой в теплые, пушистые котлы, оцепенеть от их непристанного хриплого мурлыканья. Это конец, хватит писать. (Все померли, а нет, так не долго осталось. И про что вся эта пьяная музыка?) Я наверное даже не развлек тебя, может быть вызвал твою меланхолическую улыбку? Не вышло, так и хрен с ним.