Джефф Вандермеер «Третий Медведь» Jeff VanderMeer «The Third Bear» (2007)

Он устроил себе дом в глухом лесу неподалеку от деревни Громмин, и все, кому не посчастливилось с ним повстречаться, успевали увидеть перед смертью лишь его суровые глаза и длинную темную морду. Услышать запах мочи, крови, дерьма, пузырьков слюны и недоеденной пищи. Крестьяне называли его Третьим Медведем, потому что уже убили в том году двоих. Но, в конце концов, никто не считал его медведем, пусть имя и успело устояться, но от бесконечных повторений, от страха, от проклятий сократилось до просто «Медведь». Иногда даже говорили «Ведмедь».

Третий Медведь пришел в лес в середине лета, и вскоре почти все, кто пользовался лесной тропой, днем ли, ночью ли, стали пропадать. К тому времени даже большие отряды, проходя через лес, теряли двоих-троих. То всадника разорвали, и его лошадь прискакала с перепачканным кровью седлом. То исчез сапожник — бесследно, если не считать искромсанной, залитой кровью шляпы. Несколько громминцев побогаче наняли солдат в стражу, но когда даже самые крепкие мужчины погибли, тихо и незаметно, отряды ходить перестали.

Старейшина деревни, человек по имени Хорли, собрал крестьян на совет. Лето тогда уже подходило к концу. В молельном доме собрались все пять сотен жителей деревни, от нескольких оставшихся в живых торговцев до беднейшего попрошайки. Было зябко, пахло потом и кровью. Громмин всегда был бедным, и зимы здесь были суровые, но простоял он уже двести лет. Пережил войны королей и баронов, дважды был разрушен до основания, но оба раза его отстраивали заново.

— Я не могу отвезти свой товар на рынок, — сказал один фермер, выйдя из тени. — Моя дочь что, козлов доит?

Хорли засмеялся и сказал:

— Все гораздо хуже. Мы не можем привезти пищу с другой стороны. Не потеряв никого из мужчин.

Внезапно он представил, что будет через несколько месяцев — зима, холод, от которого кровь стынет в жилах. Он поежился.

— А как насчет тех, кто живет за деревней? — спросил другой фермер. — Нам нужны пастбища, но их некому защищать.

Хорли все понимал — он когда-то тоже был фермером. Деревню окружала стена из толстых бревен высотой в десять футов. От вражеских войск такая не защитит, но для защиты от волков — даже лучше, чем требовалось. За стеной жили фермеры, охотники и изгои, что не могли находиться среди других.

— Должно быть, придется жить как во время войны и выходить со стражей, — сказал Хорли. — У нас по-прежнему много сильных мужчин.

— Это все ведьма, да? — спросил Клем, кузнец.

— Нет, — ответил Хорли. — Это не ведьма.

Ту, которую в деревне называли ведьмой, Хорли считал просто полоумной, что умела лечить травами и жила в лесу, куда ее выгнали за год до этого, взвалив вину за вспышку болезней.

— Почему он пришел? — спросила одна из женщин. — За что?

Ответа не знал никто, а меньше всех — Хорли. Он просто смотрел на полные надежд, перепуганные, обеспокоенные лица соплеменников и понимал, что никто из них еще не осознавал главного: отныне они заточены в ночном кошмаре.

Клем был самым сильным в деревне, и после совета он вызвался идти в бой со зверем. Руки его были толщиной с ноги других людей. Кожа — твердой от многих лет, проведенных у огня. Это, и еще черная борода, делали его самого похожим на медведя.

— Я пойду, и пойду по своей воле. Не видел я еще зверя, которого не смог бы побить. Весь мед из него выдавлю! — сказал он Хорли и расхохотался. Чувство юмора у него было не самое лучшее, и большинство предпочло просто не обратить на это внимания.

Хорли посмотрел Клему в глаза и не увидел в них ни следа страха. Это его обеспокоило.

— Будь осторожен, Клем, — сказал он. И, заключив кузнеца в объятия, шепнул: — Прежде, чем уйдешь, расскажи сыну все, что ему понадобится. И убедись, что у жены есть все, что ей понадобится.

* * *

Облаченный в кольчугу, кожу и стальной шлем, со старым мечом, случайно забытым в Громмине одним рыцарем, Клем отправился на поиски Третьего Медведя. Провожала его вся деревня. Клем смеялся, махал мечом, и это подняло дух всем, кто его видел. Вскоре все радовались так, будто он уже убил медведя.

— Глупцы, — сказала Ребекка, жена Хорли, вместе с двумя сыновьями вышедшая провожать Клема.

Ребекка была моложе Хорли на десять лет и родом происходила из деревни далеко за пределами леса. Первая жена Хорли умерла от болезни, оставившей красные пятна по всему ее телу.

— Может, и глупцы, но за целый месяц никто так не радовался, как сейчас, — сказал Хорли. — Пусть веселятся.

— Он уводит одну из лучших наших лошадей, — сказала Ребекка.

— Так что ему, нужно было ехать на какой-то кляче? — ответил Хорли рассеянно. В мыслях он был далеко-далеко.

Его не покидали картины приближающейся зимы. Каждый раз они возвращались со все большей силой, пока он вовсе не перестал видеть лета.

* * *

Клем почти сразу сошел с тропы и двинулся наугад к сердцу леса, туда, где деревья росли так густо, что свет едва пробивался сквозь листву. Тут пахло потрохами.

Клем провел столько времени, избивая металлы до нужной ему формы, что чувство страха у него так и не успело развиться, поэтому сам он бит никогда не был. Но этот запах внушил ему тревогу.

Кузнец немного побродил по лесу. Мох под ногами делал шаги неслышными, и вскоре оценить расстояние и понять направление стало весьма непросто. Тревога связала его внутренности тугим узлом, и он сжал меч еще крепче. В свое время он убил немало медведей, это правда, но никогда раньше не дрался с людоедом.

Так он и плутал, пока не добрался до холма, в котором была пещера. А в пещере той мерцал зеленый огонек. Он манил, словно скрюченный палец.

Любой другой, кто послабей, развернулся бы назад и ушел, но только не Клем. Он не умел отступать.

В пещере он нашел Третьего Медведя. За медведем, по всем стенам, были развешены головы его жертв. Головы были бережно, с любовью раскрашены и закреплены на стойках. И все — в разной степени разложения.

В дальней части пещеры лежали аккуратно сложенные тела. Все — каким-либо образом оскверненные. Некоторые даже расчленены. Дрожащий зеленый огонек исходил от свечи, которую Третий Медведь поставил за телами, чтобы лучше видеть свою работу. Крепко пахло кровью, так что Клему пришлось зажать нос.

Как только Клем все это осознал — методичность, с которой все это делалось, и то, что Третий Медведь не съел ни одну из своих жертв, — он почувствовал, что внутри у него что-то оборвалось.

— Я… — сказал он и взглянул в ужасающие глаза Третьего Медведя, — я…

С сочувствием в глазах, с ритуальным изяществом, Третий