духота. Иначе почему ещё у меня так потеют ладони? И форменный галстук что-то туго завязан, аж дышать трудно.

— Слав, — шепнул стоящий рядом Виталя.

— Чё? — Не отрывая взгляда от сцены, с которой директор школы произносил свою занудную речь, ответил я.

— Расслабься, а то у тебя щас пар из ушей повалит.

— Так заметно?

— Тихо вы! — Полуобернувшись, шикнула на нас стоявшая в первом ряду староста класса Юлька Токарева.

Виталя потешно закатил глаза, но спорить с ней не решился. Умно, учитывая, что им вместе ещё два года учиться. В отличие от меня. Я надеюсь.

— Не все из вас продолжат обучение в стенах этой школы, — продолжал директор, — но что бы вы в итоге не выбрали, я от своего имени и от всего нашего педагогического коллектива желаю вам удачно поступить.

Конкретно эти слова попали прямо в цель, от чего я крепче стиснул кулаки. Мама не хотела вообще никуда меня пускать и только после долгих уговоров согласилась подписать моё заявление на поступление, да не куда-нибудь, а в саму Артемьевку! Помню, как сильно был тогда счастлив, но в тот момент я даже не представлял, насколько суровые там условия отбора. Целый год пришлось горбатиться, чтобы выправить оценки по не любимым предметам. Даже на дополнительные курсы по алгебре записался, все эти логарифмы мне теперь до конца жизни в кошмарах сниться будут! Так что, прежде чем удачно поступить, нужно удачно выпуститься. Пусть я почти не сомневаюсь в результатах экзаменов, но… но ключевое слово здесь «почти». Вдруг я всё же где-то ошибся? Чего-то не заметил или перепутал? Даже завидую остальным, для них это пусть и первые, но практически ничего не решающие экзамены.

Пока я мандражировал, директор закончил свою речь и начал вызывать теперь уже бывших девятиклассников на сцену. Три класса, почти сотня учеников, и моя фамилия должна стаять ближе к концу этого списка. Это было самое мучительное ожидание в моей жизни! Пока огласят очередную фамилию, пока человек выйдет на сцену, получит свой аттестат и выслушает напутствие. Когда подошла моя очередь, я погрузился в свои мысли настолько глубоко, что директору пришлось звать меня дважды, а Витале привлекать моё внимание тычком в бок. Игнорируя смешки собравшихся, я протолкался через одноклассников и, стараясь держать лицо кирпичом, поднялся на сцену. Вот только уши мои при этом пылали только так!

— Поздравляю, Святослав, у тебя отличный результат, — директор вручил мне красную книжечку с золотистой надписью «Аттестат об основном общем образовании» и крепко пожал руку.

— Спасибо, Фёдор Петрович, — натянуто улыбнулся ему я.

Его слова меня приободрили, но одна единственная четвёрка могла запороть все мои планы. Встав на своё место, я раскрыл корочку, принявшись лихорадочно шарить глазами по вложенному в неё листку со списком предметов. Так: физика — пять, химия — тоже пять, физкультура — ну, тут я и не сомневался, русский с литературой — по пятёрке, хотя были у меня сомнения, вечно запятые пропускаю. И, наконец, алгебра…

— Слав, ты меня пугаешь, сделай рожу попроще, — стараясь не привлекать внимания Токаревой, шепнул Виталя.

Я повернул к нему своё лицо, с застывшей на нём лыбой от уха до уха. Как обычно пишут в художественной литературе, хотелось победно завопить и пуститься в пляс, хотя в моём случае это были бы скорее конвульсивные подёргивания, сопровождаемые бессвязными воплями. Постарался придать себе серьёзный вид, но уголки губ упорно ползли вверх.

— Даже не пытайся, так ещё хуже, — констатировал друг, после чего добавил: — поздравляю!

От избытка чувств я не смог вымолвить ни слова, а потому лишь благодарно кивнул. Но оно и к лучшему, кажется Юлька опять навострила уши в нашу сторону.

***

После того, как церемония выдачи аттестатов подошла к концу, мы не спешили расходиться по домам и собрались в своём классе. Народ разглядывал красные книжицы друг друга, ну и я не мог не похвастать своими выписанными в ровный столбик пятёрочками. Да и глупая улыбка никак не желала покидать моё лицо. Я дружелюбно хлопал по спинам одноклассников и, в порыве охватившего меня экстаза, отвешивал одноклассницам неуклюжие комплименты. В общем, был сам не свой от облегчения, обычно я куда сдержаннее. Но это и не удивительно, первый шаг к цели сделан. И пусть на моём пути их ожидается ещё не мало, но начало положено!

— Слав, у тебя всё порядке? — Поинтересовалась Токарева, видимо, как и Виталя, заметившая мою дёрганость во время вручения. К тому же, она — одна из немногих, кто, как и я, получила высшие баллы.

— Да-да, конечно, я в порядке, — затараторил я, — даже лучше, чем в порядке! Можешь не беспокоиться!

Ну вот, опять, стоит мне только заговорить с симпатичной девчулей, как во мне просыпается косноязычие, я сбиваюсь с мысли и начинаю заговариваться. А Юлька, даром что староста, очень даже ничего. В такие моменты завидую людям вроде Витали — вот у кого язык без костей, и ничто не в состоянии его смутить.

— Разумеется он порядке, с такими оценками любой будет в порядке, — проворчал Серёга, который едва-едва вытянул без троек.

— А ты бы больше работал и меньше возникал, — сердито тряхнула своими парадными бантами староста.

— Нет спасибо, мне в путягу для сверхов поступать не нужно! — Открестился Серый.

Я никогда не скрывал, что после девятого класса намереваюсь перейти в одно из геройских училищ. Хотя, когда я сказал, в какое именно, многие в классе только что пальцем у виска не крутили, всё же для многих Артемьевка была практически недостижимой высотой. Всего в нашем классе было только семеро сверхов… из без малого тридцати человек. Родители рассказывали, что у них такое количество хорошо, если на школу набиралось. Впрочем, в те времена не было обязательной регистрации, так что могло найтись и больше, пусть и ненамного.

Но из моего класса в Герои собираюсь идти лишь я один. Остальные либо вообще никакого применения своим способностям не видят, либо научились извлекать из них иную пользу. «Сверхи не обязаны бегать по улицам в дурацком костюме, должным образом обученный специалист найдёт своё призвание в любой сфере», — обычно говорит наша классная, которая даже пару раз оставляла меня после уроков для «душеспасительных» бесед. Но я считаю, что кому-то нужно и по улицам бегать, а то от этих самых улиц попросту ничего не останется. Я понимаю почему мама, пусть она и сама этим занимается, не в восторге от моего выбора, вот только… как я буду сидеть в безопасности на каком-нибудь производстве, зная, что она где-то там, рискует своей жизнью ради того, чтобы обыватели продолжали