Редкие поездки в столицу всегда были ему в тягость. А теперь он останется там навсегда. На всю жизнь. Запертый и без надежды на избавление. Потому что у них с Джеффом больше нет братьев.

— Это нечестно.

Джефф кивнул, глядя в землю и не сбавляя шаг. Он словно ждал этого обвинения, немного детского, но полного искренней горечи и тоски. Странно, Джаред сам от себя такого не ждал — он не собирался ни в чём обвинять своего брата. Просто… всё случилось так неожиданно.

— Ты меня потом возненавидишь. Обязательно, — добавил Джефф с тенью улыбки, когда Джаред замотал головой. — Ты хороший мальчик, Джаред, и ты не виноват, что твой старший брат — эгоистичный малодушный подлец. У меня был выбор: весь мир, включая тебя, или Регина. Я выбрал её. Надеюсь, хоть она меня за это ненавидеть не будет. А может, и будет… если есть хоть какая-то справедливость.

Сэди подбежала к ним, волоча за крыло мёртвую птицу. Судя по запаху, птица погибла не от зубов Сэди. Джаред тут же бросился к ней.

— Фу! Брось! Сэди, брось! Где ты только её взяла?!

Сэди упрямо сжала зубы и зарычала, не желая выпускать сомнительный трофей. Джаред никогда не кричал на своих собак, но сейчас он сердился, ему было плохо, и он немного, ну… сорвался, что ли. Ухватил собаку за холку, пригибая к земле, надавил на точки под челюстью, гораздо сильнее, чем требовалось. Сэди взвизгнула, выплюнула птицу и, завалившись на бок и задрав лапы, жалобно заскулила. Джаред схватил падаль и зашвырнул подальше в траву.

— Глупая псина, — выпалил он. — Глупая! Ты же могла отравиться!

Сэди закрыла лапами глаза. Джареду стало стыдно. Конечно, ему приходилось бывать с собаками жёстким, воспитывая их, но сейчас он перегнул палку. Хорошие хозяева так себя не ведут. Он встал на колени в траву, несмело погладил бок Сэди. Она тут же лизнула его руку, радостно тявкнула, вскочила и завертелась, как ни в чём ни бывало потираясь о его ноги.

Джаред вспомнил о Джеффе и обернулся. Тот стоял, заложив руки за спину, смотрел на него и улыбался улыбкой, которую Джаред не хотел понимать. Когда Джефф сообщил ему об отречении, первой его реакцией была паника и испуганное: «Я не справлюсь! Я не смогу!» Тогда Джефф не стал разубеждать его, но сейчас в его позе, взгляде, в этой полуулыбке, от которого стыло сердце, Джаред ясно читал, что Джефф верит в него. Джефф верит, что он сумеет.

И почему ему от этого было так страшно?

— Держи, — Джефф вытащил руку из-за спины и что-то протянул ему. — Я не знал, стоит ли тебе давать это сейчас, но теперь думаю, стоит.

Джаред в недоумении взял протягиваемый ему предмет. Это была небольшая палочка, похожая на грифельный стержень, только сделанная из какого-то металлического сплава, кажется, очень прочного.

— Смотри не потеряй.

— Что это?

— Ключ от твоих кошмаров, — ответил Джефф. — Когда придёт время, Морган покажет тебе замок.

Джаред в растерянности кивнул. Стержень был слишком длинным, в карман бы он не влез. Джаред расстегнул было куртку, чтобы попробовать внутренний карман, но потом передумал и понёс стержень в руке. Позже решит, что с ним делать.

Впереди показалось поместье Шерон — матери Джареда, которая сейчас металась по дому, ахая, всплескивая руками и отдавая бестолковые распоряжения слугам. Джаред хотел было спросить, можно ли ему и маму взять с собой, но в последний миг удержался. Откуда-то он знал, что это неправильный вопрос, и не надо его задавать.

— Я же смогу обращаться к тебе? — спросил он, нарушив вновь установившееся между ними молчание. — За советом и всё такое.

— Сможешь. Но не думаю, что станешь.

— Ты был хорошим правителем, Джефф. И ты учился этому всю жизнь, а я…

— На Пангее невозможно быть хорошим правителем, Джаред. Все плохи в той или иной степени, вопрос только в том, насколько. Я был плох, хотя, надеюсь, не совсем ужасен, а ты… хуже меня не будешь, уж точно.

Если эти слова должны были ободрить Джареда, то вышло не очень. Он посмотрел на брата почти жалобно, едва борясь с желанием взмолиться, чтобы он передумал, чтобы сказал, что всё это просто розыгрыш… или, чем чёрт не шутит, испытание верности.

— Посоветуй хоть что-нибудь, — попросил Джаред. — Ну хотя бы что-нибудь скажи. Не оставляй меня с этим… вот так.

Джефф положил руку ему на плечо. Они почти пришли — с этого места уже были видны ворота, чёрная громада правительственного мобиля, суета во дворе. Джаред знал, что когда они вернутся в дом, то уже не смогут поговорить по душам. Они уладят последние формальности, Джаред попрощается с родными и домочадцами, а потом… Он не знал, что будет потом, и хотел иметь хоть что-то, на что можно было бы опереться хотя бы в первые дни

Джефф приблизил губы к его уху, почти коснувшись волос. Джаред почувствовал его дыхание на своей шее, когда Джефф прошептал, так тихо, что их не могли услышать даже птицы:

— Никому не верь. Никому. Никогда.

И, оставив Джареда с этим напутствием, его старший брат Джефф, бывший Диктатор Пангеи, убрал руку с его плеча и пошёл по тропинке вперёд, оставив Джареда позади.

*

Дирижабль лениво пробирался сквозь облака, медленно, неповоротливо, как корова. Поездом точно вышло бы быстрее, вот только в Летучий Дом поезда не ходят, и Дженсену приходилось мириться с черепашьим ходом и собственной неприязнью к полётам. Не то чтобы ему часто доводилось летать — у его семьи был собственный аэроплан, но это была скорее дань статусу, пользовались им нечасто, предпочитая мобили и лошадей. Впрочем, ту крохотную, адски трясущуюся коробочку, подозрительно напоминающую гроб, что именовалась аэропланом, нельзя было и сравнить с гигантским монстром, ворочающим лопастями двух десятков паровых турбин. Ход был мягкий, движение почти не чувствовалось, а каюта оказалась такой роскошной, что можно было притвориться, будто находишься в неплохой гостинице, а не торчишь в серой туче в миле над землёй.

Дженсен старался расслабиться. В его каюте, помимо удобной, прикреплённый к стене кровати, имелось кресло со столиком и установленной напротив линзой далекогляда. Когда далекогляд был отключён, в линзе плавала маленькая красная рыбка. Но сейчас он работал — Дженсен подозревал, во всех каютах дирижабля, и все, кто не на рабочих местах, прилипли к экранам.

Сам Дженсен полулежал в кресле, закинув ноги на стол, и не сводил глаз