- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (77) »
всегда развязываю узлы и просто не могу себе позволить разрезать бечевку. Частенько выбрасываю ее, но резать все же не могу. Иногда я даже сохраняю кусок веревки. Так вот, вчера, открыв коробку, я обнаружил внутри женский указательный палец. И сразу вызвал инспектора Хенрехена. По его мнению, это может быть шуткой какого-нибудь студента-медика.
- Но почему посылку отправили именно вам? - спросил я.
- Вот именно. Меня это тоже интересует. Между прочим, палец удивительно ухоженный, холеный. Он не мог принадлежать какой-нибудь нищенке из приюта. Не понимаю, каким образом студент мог бы это достать. - Последовала пауза. - А сегодня, как видите, я получил вторую коробку. Я решил не прикасаться к ней, позвонил инспектору Хенрехену, и он посоветовал обратиться к вам.
Благодарствуйте!
- Где же палец? - поинтересовался я.
- Мы отправили его в морг.
Комиссар выдвинул ящик стола и вытащил пару тонких хлопчатобумажных перчаток.
- Я попросил принести мне эти перчатки, - сказал он.
Надев их, я почувствовал, как в моей груди растет уважение к высшим классам.
Некоторое время мы рассматривали коробку. Я продлил паузу, разглаживая перчатки на руках. Я бы дорого дал за то, чтобы оказаться сейчас на факультете права и волноваться лишь об экзамене по римскому праву.
Хенрехен откашлялся и с нескрываемым удовольствием объявил:
- Вам и карты в руки!
II
Длина коробки составляла десять сантиметров, ширина - пять, толщина - три. Слово «комиссару» было вырезано из заголовка какой-то статьи в «Нью-Йорк таймс». Отправили посылку вчера, в пять вечера, с Центрального вокзала. Коробка была завернута в обычную темную оберточную бумагу и перевязана белой бечевкой. Я внимательно обследовал узел. - У комиссара есть и другие дела, - сказал Хенрехен. - Что вы там ищете? - Адрес отправителя, - ответил я. - Если инспектору Санчесу поручено это дело, - сказал комиссар, - то я думаю, нужно позволить ему делать все, что он сочтет нужным. Я почувствовал себя гораздо уверенней. - Господин комиссар, - спросил я, - узел на первой посылке был таким же? Комиссар, к сожалению, этого не помнил. Да и слаб он был по части узлов. Узел, которым была завязана бечевка, имел одну особенность: чем больше на него нагрузка, тем крепче он затягивается, но в то же время его можно легко развязать. Я развязал его без труда. Я отложил бечевку в сторону. Упаковка была выполнена с мастерством опытного продавца - ни сантиметра лишней бумаги. Нужный кусок, видимо, отрезали от рулона ножницами. Человек, упаковавший посылку, обладал врожденной аккуратностью. Собравшись с духом, я приподнял крышку. На окровавленном кусочке ваты покоился женский безымянный палец. У основания он был охвачен широким золотым кольцом. - Господи! - воскликнул Хенрехен. Комиссар слегка позеленел и отвернулся к окну, подтвердив тем самым истину, что карьеру нужно начинать с низшей ступени. - Думаю, не стоит пока извещать прессу об этом деле, - сказал комиссар. - Вы все еще полагаете, что это шутка? - Нет, - ответил Хенрехен. - Инспектор Санчес! - Слушаю вас. - У меня есть предположение. Единственно возможное. - Какое же, господин комиссар? - Я полагаю, что эта женщина еще жива. Я полагаю, что каждый день ей будут отсекать палец… и… посылать его мне. Я полагаю, что вы отыщете ее, если то, что говорил мне о вас инспектор Хенрехен, соответствует истине. Желаю удачи. - Я должен идти, господин комиссар, - сказал Хенрехен. Выходя, он сосредоточенно искал в своих карманах сигару. Я задержался, чтобы забрать свое маленькое сокровище. Указательный палец был в морге. Вообще говоря, смерть в Нью-Йорке организована прекрасно. Скажем, вы потеряли на улице палец, если кто-нибудь его подберет, он непременно попадет в морг. Наконец я вышел и побрел по коридору. Морг расположен в кокетливом здании неподалеку от больницы Бельвю. Много стекла, море искусственной зелени, фотографии цветов над скамейками, на которых беззвучно плачущие несчастные женщины ожидают опознания. Я направился в справочное бюро. Это тесная комнатка рядом с центральным входом. Из окна открывается чудесный вид на психиатрическое отделение больницы Бельвю. Талли уже снял отпечаток с указательного пальца, сделал фотографии и произвел остальные необходимые процедуры. Я вручил ему вторую коробку вместе с содержимым и предупредил, что вернусь за результатами, как только поговорю с доктором Альтманом. Альтмана я нашел в подвале. Разжигая сигару, он наблюдал, как санитар закрывает одну из ячеек с телом. Вид у него был такой, будто на каталке лежала не молодая девушка, проглотившая тридцать таблеток снотворного, чтобы решить разом все проблемы, а шестьдесят килограммов буженины. - Что-то тебя не видно в последнее время, - сказал Альтман. На его руках все еще оставались окровавленные резиновые перчатки. Он курил. Я мельком взглянул на привлекательное лицо девушки и склонил голову. Альтман пожал плечами. - В Бельвю ей сделали промывание желудка, - сказал он, выдохнув густое облако дыма. - Слишком поздно. Я сделал вскрытие, чтобы посмотреть, нет ли там чего-нибудь кроме снотворного. Я отвел глаза от его красных перчаток. - Тебя совсем не видно, - повторил он. - Не так уж часто я убиваю, - сказал я. Истинно так. Если мне удавалось приблизиться к преступнику, я предпочитал укладывать его ударом рукоятки пистолета в висок. - Заходи почаще, - сказал Альтман. Я никогда не понимал его изысканного юмора. - Обязательно. Ты видел палец, который прислали сюда вчера? Он качнул головой. - Когда его отсекли, женщина была жива? Он вытащил палец из морозильника. - Не знаю. Это невозможно определить. - Он поднес палец к носу и принялся водить им справа налево, будто у него в руке была сигара высшего качества, ароматом которой он хотел насладиться перед тем, как закурить. - От него не пахнет формалином, - сказал он, - Но это значит всего лишь, что взяли его не в медицинском институте. Сказать точно, была ли женщина мертва, я не берусь. Я спросил, какой наркоз - местный или общий - был дан в момент ампутации пальца. Альтман ответил, что не может сказать наверняка. - Это два разных анализа, - сказал он. - Я могу сделать только один. - Не понимаю. - Мне не хватит тканей на два теста, - сказал он. - Я вынужден применить метод разрушения. Другими словами, изрубить палец. - Изрубить палец? - Вот именно. Как гамбургер. Таким образом я смогу выяснить, применялся ли общий наркоз. Но палец будет совершенно- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (77) »