Иванова Татьяна КАРТЫ, ДЕНЬГИ, ДВА «СТВОЛА»

Глава 1 Хорошо в деревне по утрам, особенно когда ты в бегах

«Рома-а! Вставай! Уже белый день на дворе»,? вырвал меня из прекрасного царства сна голос любимой бабули. Я сладко зевнул, не открывая глаз, потянулся-выгнулся, как довольный кошак и, наконец, изволил окончательно проснуться. «Угу. Точно уже не утро»,? мысленно согласился я с бабулей. В распахнутое окно ласково заглядывало солнышко, и где-то в листве роскошного сада пели птички. Идиллия! Когда я последний раз так долго дрых, и не помню уже. Обычно встаю рано, часиков так в шесть, а тут, я приподнялся и цапнул с тумбочки свои часы… Оу-у! На циферблате стрелки намекали, что я изволил проспать почти до полудня. Вот это да-а. Вот что делает с городским парнем чистый и свежий деревенский воздух, а если ещё учесть, что я пару суток нормально не спал… Бодренько соскочив с мягкой постели, устремился в ванную, благо она была у меня рядышком.

Первый день моей вынужденной ссылки начинался великолепно. Освежающий душ привёл моё тельце в тонус, а желудок заурчал, благодаря чуткому нюху заподозрив, что бабуля приготовила что-то потрясающе вкусное. Она у меня вообще золото и я её очень люблю, правда, вот в гости не появлялся уже лет шесть. Всё дело в том, что бабуля категорически отказалась переезжать в город. Сколько бы мама её ни уговаривала, всегда отвечала одинаково: «У вас шумно и суетно. И что я делать-то буду? В квартире сидеть и ворон считать?» Она у меня на редкость деятельная особа. Всю жизнь проработала учительницей биологии в местной школе, а перед пенсией даже директором побыла. Её в деревне все любят и уважают, даже величают не баба Аня, а строго Анна Алексеевна. А вот мама моя сбежала в город, выучилась, встретила моего папеньку и осталась жить там. Хотя и до него, насколько я знаю, возвращаться в родные пенаты не собиралась. Она у меня тоже талантище. Это ведь надо, чтобы обычная деревенская девчонка, пусть и окончившая школу с золотой медалью, а институт с красным дипломом, умудрилась охмурить еврейского юношу из очень состоятельной семьи. Моя вторая бабушка, Софья Серафимовна, по словам папы, поначалу громко сетовала и причитала, что её сынок не нашёл себе приличную еврейскую девушку, но мама сделала всё, чтобы свекровь изменила своё мнение. Она не была бы сама собой, если бы не смогла этого сделать.

Для начала мама освоила кошерную кухню и выучила иврит, причём в рекордные сроки. Свекровь впечатлилась, и дальше всё пошло как по маслу. Мама завоёвывала к себе любовь и уважение шаг за шагом, в конечном итоге, через пару лет, убедив Софью Серафимовну, что лучшего выбора её сын сделать не мог. Она даже не стала спорить и вмешиваться, когда мне пришло время делать обрезание. В общем, на данный момент еврейская бабушка обожает невестку и обоих внуков. Всё детство Софья Серафимовна кормила меня, а теперь младшего братца, блюдами кошерной кухни, а мамуля, приезжая со мной в гости к другой бабушке, позволяла мне кушать всё, что хотелось. Вот так я и рос, впитывая всё самое лучшее с двух сторон своей семьи. От папы у меня трезвый ум, расчётливость и страсть к зарабатыванию денег, а от мамы страстность, жажда приключений и развитая интуиция. И эмоциональности мне, как водится от таких родителей, отсыпали вдвойне. Когда они ссорятся или мирятся… Это — песня. Бери попкорн, садись и наслаждайся.

Лет до десяти, пока Пётр Гольдштейн ударными темпами строил финансовую империю, мы с мамой часто приезжали к бабушке, а потом наш папа решил, что семье известного банкира отдыхать в деревне не престижно и мы стали постоянными гостями на известных курортах. Я, конечно, ничуть не жалуюсь. Не всем моим сверстникам так повезло, как мне изъездить почти все известные туристические маршруты и не только, ещё до восемнадцати лет. Причём первым классом, а не автостопом. Папе нравилось бывать на Лазурном побережье, посещать Ниццу и Канны, так что я насмотрелся на богатых и знаменитых. Маме нравились острова, так что мы часто летали на всякие Сейшелы-Мальдивы-Карибы, а зимой посещали Европу. Заграница для меня перестала быть экзотикой, а стала привычным местом отдыха.

Бабушка Аня теперь приезжала к нам сама, обычно на несколько дней. Кормила меня любимыми вкусностями, подолгу уединялась с мамой «поговорить по-женски», а затем возвращалась к себе в деревню. Однажды, лет шесть назад, папа чуть ли не силком отправил бабушку вместе со своей мамой в Израиль. Отдохнуть, подлечиться, новые места увидеть, а мы с мамой рванули наоборот в деревню, прихватив с собой бригаду первоклассных строителей, да и сделали евроремонт, заменив всё, до чего добрались наши ручки. Но мама всё же постаралась сохранить колорит родного дома, добавив комфорта. Ну, и я воспользовался ситуацией. Так вместо чердака, полного «нужного» хлама появилась утеплённая комфортабельная мансарда с личной ванной комнатой. Бабуля, когда вернулась, конечно, поворчала на наше самоуправство, но старания оценила. Особенно ей понравилась кухня, напичканная современной техникой, она её довольно быстро освоила. Жаль только, что обжить свою новую комнату я так и не удосужился, по причине неявки. Времени за учёбой в университете, чтобы приехать к бабушке, совершенно не было. Даже на каникулах папа загружал меня по полной программе.

Учился я, естественно в престижном лицее, затем в таком же универе. Среди моих знакомых многие были из обеспеченных семей и жили точно так же как я. Отец всегда считал, что правильные связи нужно заводить ещё с юности, а лучше прямо с детства. Я и заводил. Связи, но не дружбу. Никогда не считал себя «золотым мальчиком», или, как часто говорят сейчас, мажором. Хотя среди моих знакомых были и такие. Мне с ними было скучно, слишком разные интересы, и потому среди моих друзей было много ребят из обычных семей. От них я получил больше, чем от дорогих репетиторов и важных преподов. Я научился давать сдачи, разбираться в машинах и мотоциклах. Одно время даже увлёкся паркуром. Только это увлечение продлилось до тех пор, пока меня, сигающего через стены и заборы, не увидела, причём совершенно случайно, Софья Серафимовна. Крику было-о! Много. Пришлось дать слово, что не буду больше. Мою деятельную натуру начала одолевать скука.

— Рома! Хватит плескаться, обед стынет, — позвала снизу бабуля и я, распространяя свежесть и бодрость, быстро оделся и спустился на кухню.

Мой нюх меня не обманул. На столе исходил божественными ароматами мой любимый гороховый суп с мясом, а рядом стояла большая тарелка с блинчиками, политыми вареньем, и кувшин с молоком. Шустро наворачивая ложкой, я размышлял, как