хотела, вот настоящие коммунары-интернационалисты. Все народы ненавидят одинаково.
Потом, немного помолчав, Алексеев опять серьезно продолжил:
– Верю ли, что удастся? С учетом осла с золотом и их мозгами – даже не знаю. Думаешь в Америке власть лучше чем у нас? Вряд ли, тоже мать родную продадут. Тем более, помнишь, что Грубман о Федорове говорил?
Фролова молчала. В голове всплыла та запись разговора. Она ведь его раз десять наверно слушала и тамошнюю характеристику Федорову практически выучила наизусть – "мне казалось, что сама Природа тестирует его на будущие свершения, тяжелые времена с тяжелым выбором".
Подождав, не скажет ли Ирина ничего в ответ, Алексеев продолжил:
– А, вообще, именно так люди и становятся миллионерами, миллиардерами, олигархами и политиками – Жирика вспомни, его самое начало, это мы с тобой все считаем глупостью и что такое невозможно, все равно не получится. А они прут как танки, ничего и никого не стесняясь, не боясь выглядеть дураками, наплевав на любые чужие мнения и оценки, рискуют.
Фролова горько усмехнулась, но ничего не поделаешь, придется признать сей неприятный о себе факт:
– В общем, мы с тобой не пассионарии?
– Именно, не пассионарии. Пассионариев ты сейчас увидела своими глазами.
– Только не глазами, а ушами – засмеялась Ирка – В общем, будь упорной, стой до конца и всегда победишь. Все будет по-твоему. Главное, не сдавайся. Так?
В ответ Алексеев кивнул:
– Именно так.
Фролова лишь покачала головой.
– Я перла, не получилось.
– Это на Котельнической?
– Угу – сказала Ирка и прижалась к Денису.
– Думаю, нам можно уже дальше и не записывать. Все понятно.
Действительно, информация в этом файле была настолько исчерпывающая, что продолжать писать разговоры особого смысла не было, только лишняя работа и связанные с ней проблемы. Воистину – болтун находка для шпиона.
На вопрос Ирины, что делать с радионяней, ведь ее надо как-то забрать, Денис лишь махнул перевязанной рукой.
– Слишком опасно, сама понимаешь, на что эти люди способны, пусть там пылится. А если найдут – понервничают и перестанут.
Как-то мешать этим “пришельцам из прошлого” Денис не собирался, их первые шаги против “золотого миллиарда”, в который так и не была включена его Родина, при всех ее попытках и унижениях пролезть туда, Алексеева вполне устраивали – только бы удалось. Хотя, иракцев и афганцев конечно жаль, но “дорогие россияне”, как называл граждан его страны нелюбимый им президент, были для него куда важнее. Ирка, в общем, придерживалась того же мнения.
Обидно, конечно, что для этих людей нынешняя Россия такая же шахматная фигура на мировой игральной доске, как и любая другая страна, и, что они снова способны ради очередных абстрактных идеалов погубить его Родину. На это не была готова даже сочувствующая коммунистической идее Ирка.
– Что делать будем? – грустно спросила Фролова.
– Держать кулаки за войну в Ираке и Афганистане – здесь, как бы ты не смеялась, они правы. Будут или бить их, или добивать нас. Американцам надо куда-то спускать свою энергию, а мирно они это делать и не будут, и не умеют. Так что лучше пусть их.
– А потом?
– А вот потом надо смотреть, может и придушить их не помешает – помолчав, Алексеев добавил – Не люблю я этих революционеров, опять Вавилонскую башню строить собрались.
Ирка тяжело вздохнула. Эта история заканчивалась совсем не так, как она ожидала в самом ее начале.
– Ладно, утро вечера мудренее. Пора укладываться и так второй час ночи, завтра на работу, еще ведь и машину забрать надо.