Михаил Жванецкий Слово и дело

Наши беды непереводимы. Это непереводимая игра слов. Даже Болгария не понимает. Они отказываются переводить: что такое «будешь третьим?», что такое «вы здесь не стояли»? что такое «товарищи, вы сами себя задерживаете»? и что значит «быть хозяином на земле»?

Они не понимают нашего языка, ребята. Как хорошо мы все придумали! Мы еще понимаем их — они уже не понимают нас.

Ура! Мы можем говорить громко, без опасений. Шпион среди нас — как белая ворона. По первым словам «голубчик, позвольте присесть?» его можно брать за задницу.

Зато и наши слова: «Эта столовая стала работать еще лучше!»

И сталь низкого качества не бывает. Сталь есть сталь, кефир есть кефир, а сметана — это сметана. Но мы все правильно сдвинули, чтобы запутать иностранцев и сбить с толку остальных. То, что мы называем сметаной, сметаной не является.

Когда нужна сталь, она найдется. А все «домашнее» — из чертежей тех конструкторов, что на низкой зарплате. Их тоже конструкторами нельзя назвать, как эти деньги — зарплатой.

И уборку мы называем битвой А бьемся — с комбайном.

И все это «невзирая на погоду». Неблагоприятная погода в каждом году породила непереводимую игру слов: «невзирая на неблагоприятные погодные условия». Это значит — дождь. Как перевести, что дождь был, а мы все «невзирая»?

Как учат нас писатели, жизнь и язык идут рядом. Я бы даже сказал: это одно и то же. И непереводимая игра слов есть непереводимая игра дел.

Я скажу больше: нас компьютеры не понимают. Его спрашивают, он отвечает и не понимает, что отвечать надо не то, что хочешь. Это тонкая вещь! Ему, пока свезут данные, кое-что подправят. В него закладывают — кое-что сдвигают. И ему еще надо сообразить! Поэтому после него, перед тем, как показать, тоже кое-чего сдвигают. Спрашивается: зачем он нужен?

Привезли машину, чтобы свободные места в гостиницах считала. И сидит не наш компьютер, весь в огнях, и греет плохо приспособленное помещение. И не сообразит, что кто же ему свободные места по доброй воле сообщит? Это же все конфеты, все букеты, всю власть взять и дурной машине отдать. Так что он давно уже «из пальца» берет и на потолок отправляет. Машина сама уже смекнула, что никому не нужна, но щелкает, гремит, делает вид дикой озабоченности, как все, кто никому не нужен.

Наши цифры непереводимы. Их не надо зашифровывать. Только «свой» понимает, что значат расходы, бензин, тонно-километры, какая тут игра цифр, запчастей, самосвалов и частников. Только «свой» понимает, как приносить пользу обществу вопреки его законам. Только «свой» в состоянии понять, что не газета нам, а мы газете новости сообщаем, «Правда ли, что здесь мост будут строить?» — пишем мы. «Правда, — сообщает нам газета, — верно».

Сегодня, когда мы внятно говорим о нашим бедах, мы понимаем, что язык и жизнь, как слово и дело, должны быть едины.

Без этого расстояния, где так ловко сидят многие. Слово честное уже есть дело. Дело хорошее и есть наше слово в этом совершенно новом 1987 году!

Рисунки В. Степанова