койки и пошевелил пальцами в носках.

Носки были такие… эээ… «бабушкины», вязаные толстой

ниткой, высокие, теплые, в этих носках хотелось переступать

дома по холодному кафелю кухни, ожидая, когда булькающая

кофеварка нальет в высокую чашку горячий сладкий кофе.

Носки были очень домашние, и в принципе ничего домашне-го вокруг больше не было.

Кунг за ночь выстыл напрочь. Рыжие «таланы» примерзли

к фанерному полу, лезть в них не хотелось, волонтерская буржуйка, которой полагалось уютно полыхать, разгоняя по ку-зову ЗиЛа тепло, понуро подымала остывшую трубу и как бы

намекала: «Нихера, дорогой мой товарищ лейтенант. Тепла не

будет». Дров возле буржуйки тоже не было. И все равно —

было как-то удивительно хорошо.

Вася вздохнул, еще раз покосился на ботинки и решительно откинул спальник. Потянулся к узкой дощатой наре,

10

Мартин БРЕСТ • ПЕхоТа-3: ТЕРРиконы

закрепленной поперек кузова, ближе к кабине, и дернул за

штанину «зимнюю горку». Штаны были грязноватые, но теплые, и самое главное — они были на подтяжках, высокие, они

закрывали поясницу и, в принципе, были удобными. Под штанами лежала кобура. Пустая, бо пистолет был под подушкой.

— Мартиииин, — равнодушно произнес Вася в пространство и завозился, натягивая штаны поверх пропотевшей тер-мухи. — Мартииин.

— Не буди меня, — донеслось из-под огромного зеленого

пухового спальника, грудой лежащего на соседней койке. — Я

сплю. После тяжелого и ответственного наряда.

— Мартииин!

— Бля. Ну шо?

— Буржуйка згасла.

— То пальне закончилось. Заправить треба.

— То йди, наколі і заправь.

— Там холодно. — Из спальника, причем совсем не из того

места, к которому обращался Вася, показалась всклокоченная

голова. — И скучно.

— Мартін, йди за дровами, це бойовий наказ, тобі цілий

лейтенант приказуєт! — Вася наконец-то натянул штаны и

решительно сунул ноги в носках в берцы. Термоноски, говорят, с этими мембранными рыжими чудовищами носить

надо… та где ж их взять-то? На рынке в Новотроицком че-го-то не продают.

— Єслі боєвой наказ — вимагаю оформіть письмово в

строк двадцяти чотирьох годин, — тут же ответила голова и

спряталась в спальник. — Та забезпечити всім необхідним для

виконання, згідно вимог Статуту та керівних документів, —

глухо донеслось вдогонку.

— Сукаааа… Навчив на свою голову. — Вася решил отод-рать ботинки от пола. Ботинки сопротивлялись. — Вставай

вже, знавець. Пошлі хавать, полдєвятого часи пробілі.

— Полдєвятого? Нє гоні, я в пять тока заснув.

— Нє пізді, смєна в чєтирє закончілась. — Вася затоптался

на месте, переступая ботинками, и начал искать глазами флис-

Глава 1. МИНУС ДВАДЦАТЬ

11

ку. На полке из патронного ящика, криво прибитой над головой Мартина, закачался телефон со вставленным кабелем от

пауэрбанки.

— А в фєйсбукє пошаріться?

— А, ну тогда конєчно, тогда всьо понятно. Це ж самоє

главноє. Корочє… бля, дє куртка?

— На вєшалкє, под моєй.

— А, точно… Корочє! Вставай, пошлі хоть каву наварім.

Погода — супєр.

— Нє, мнє нравітся ето «наварім»! Я ж буду варіть, как

всєгда. Може, тебе навчити? — Спальник беспорядочно ворочался, телефон угрожающе раскачивался.

— Нє командирське це діло — каву варіть особовому складу, — гордо ответил командир роты и с интересом посмотрел

на телефон. Подумал, протянул руку и пододвинул его поближе к краю. — Кстати. Вопрос. Почему мы с тобой на вот этом

странном недосуржике разговариваем постоянно?

— Хммммм… — Мартин снова высунул голову и прищурился. Машинально пригладил волосы, заехав локтем в зеленую стенку кунга. — А ведь точно. Это, мабуть, тлетворное

влияние Ярика. Заметь, у нас из двадцати человек семнадцать — русскоговорящие, но все тут же подхватують… под-хватывают этот суржик. Интересно, почему?

— Вот пойдем, поставим… поставишь каву — и обсудим. — Вася распахнул дверку. В глаза ударили лучи позднего

декабрьского солнца, отражающиеся от белого-белого снега. — Красиво тут.

— Ммммм… — Мартин задумался, пожевал губами, зачем-то высунул руку и помахал в воздухе. — Не. Не пойду.

Їбала жаба гадюку. Спать хочу.

— Ладно… Пойду сам балона включать, єслі газ єсть. Нє

скучай тут! — Командир шагнул из кузова, снег как-то очень

картинно скрипнул, зашуршал, взметнулся облачком и опал

невесомыми снежинками. Тишина.

— Нє трогай балона, бо вграєш! — раздался крик из-под

спальника. — Там вєнтілю пізда, тре рукой поджимать! На

12

Мартин БРЕСТ • ПЕхоТа-3: ТЕРРиконы

буржуйкє варі! Бля… Щас… Балона, балона нє трогай, газ

стравіш!

Вася сделал шаг, ухмыльнулся, развернулся и пнул ногой

кунг. Над койкой телефон последний раз качнулся, соскользнул и, увлекая за собой белую пауэрбанку, рухнул вниз, прямо

на нос Мартину. Аж слезы брызнули. Следом прилетела тяжелая пауэрбанка. Вася заржал и потопал к КСП, зачем-то прислушиваясь к этому прекрасному скрипу под ногами.

— Бля!.. Сукааа… Ну вот нахєра! Я ж і так вже вставать

собірався! Ууууу, мля, я тєбє ето запомню!.. — раздавалось из

кунга, вместе с шуршанием спальника и кряхтением. — Я тєбє

це так ето запомню — ти оху… І нє трогай балон!

До КСП идти было аж метров двенадцать, это капитальное

здание выросло как летняя пристройка ко входу в один из

блиндажей. Даже с дверью. Палки, доски, волонтерские баннеры и гордость взводного опорного пункта нумер семьдесят

два сто три — стол в виде барной стойки. Перед столом стояли три высоких дубовых спила, а за ним — лавка, аккуратно

застеленная серым засаленным одеялом. Дальше, в углу в

мерзлую землю был врыт низкий кривой столик с ноутбуком, на который была выведена картинка с камеры, стоявшей на

самой верхушке террикона. Камера не работала. Буржуйка, находящаяся ровно посередине помещения, тоже.

— Мдааа… — проворчал Вася и зачем-то пнул теперь и

буржуйку. — Будет