— Давай, давай, Карпо! Поворачивайся! — то и дело говорил он своему помощнику, парню расторопному, молодому, но едва поспевавшему за бригадиром.
Микола Бибич и Петро Грецюк слыли старыми друзьями.
Дружба меж ними началась еще в молодости. В 1941 году, во время войны, они оба попали в одну и ту же минометную роту, да так и прошли с нею до самого Берлина.
И медали за доблесть и геройство дали им одинаковые, и орденами Красной Звезды наградили Петра и Миколу, и орден Славы висел на груди и у того и у другого.
Еще больше сблизила их фронтовая жизнь; навеки стали они друзьями. Вместе домой пришли, вместе колхоз стали поднимать.
Вскоре кладку фундамента закончили. Оставалось последнее — установить конусообразный гранитный обелиск весом в тонну. Дело оказалось нелегким. Все работы выполнялись вручную. Механизмов не было никаких. Два раза втаскивали граненый обелиск на подставку, и оба раза он срывался. Наконец его установили, но он покачнулся и стал клониться книзу. Ахнули рабочие, обхватили его, держат, а он скользит, вот-вот свалится, придавит кого-нибудь. Увидел это пасечник, быстро подошел к обелиску, подставил спину и крикнул каменщикам: — Закрепляй! Живее! Замерли мы. Глядим — остановился обелиск. — Крепи быстрей! — снова крикнул пасечник. Мигом укрепили канаты, заработал ворот. Обелиск качнулся и стал на место. А пасечник стоял, расправив плечи, словно ждал, что обелиск снова опустится на его спину. Капли пота выступили у него на лбу. — Готово! Стал! — крикнули хором колхозники. Пасечник шагнул в сторону от обелиска. Все смотрели на него с восхищением. — И откуда у человека такая сила? — сказал кто-то. А пасечник уже прилаживал к обелиску заготовленную ранее надпись:
Вскоре кладку фундамента закончили. Оставалось последнее — установить конусообразный гранитный обелиск весом в тонну. Дело оказалось нелегким. Все работы выполнялись вручную. Механизмов не было никаких. Два раза втаскивали граненый обелиск на подставку, и оба раза он срывался. Наконец его установили, но он покачнулся и стал клониться книзу. Ахнули рабочие, обхватили его, держат, а он скользит, вот-вот свалится, придавит кого-нибудь. Увидел это пасечник, быстро подошел к обелиску, подставил спину и крикнул каменщикам: — Закрепляй! Живее! Замерли мы. Глядим — остановился обелиск. — Крепи быстрей! — снова крикнул пасечник. Мигом укрепили канаты, заработал ворот. Обелиск качнулся и стал на место. А пасечник стоял, расправив плечи, словно ждал, что обелиск снова опустится на его спину. Капли пота выступили у него на лбу. — Готово! Стал! — крикнули хором колхозники. Пасечник шагнул в сторону от обелиска. Все смотрели на него с восхищением. — И откуда у человека такая сила? — сказал кто-то. А пасечник уже прилаживал к обелиску заготовленную ранее надпись: