«Философия и жизнь», «Святые и революционеры», «Новые надежды Британии». Завершает строительство своего дома в Саймоне Филд, Западный Кирби, Вирраль, где живет до самой смерти.

1939–45 – Периодически читает лекции по социологии и психологии на военных и военно-воздушных базах в соответствии с образовательной программой Военного Министерства.

1942 – «За пределами „измов“». «Тьма и свет».

1944 – «Старый Человек в Новом Мире». «Сириус». «Из смерти в жизнь». «Семь столпов мира».

1946 – «Молодость и завтрашний день».

1947 – «Пламя». «Брось оружие».

1948–49 – Участвует в Конгрессе Сторонников Мира во Вроцлаве, Польша (сентябрь, 1948) а затем (март, 1949) в Нью-йоркской конференции работников науки и культуры за мир во всем мире, которая происходила в самый разгар Берлинского кризиса. Был единственным британским делегатом, получившим въездную визу для участия в этой конференции. Американская пресса обвинила его в прокоммунистических и просоветских симпатиях.

1948–50 – Публикует несколько статей, свидетельствующих о росте его интереса к религиозному мистицизму и паранормальным явлениям. Пишет серию (оставшуюся незаконченной по причине его смерти) воображаемых диалогов с представителями различных современных образов мышления – Христианином, Ученым, Мистиком, Революционером. Кроме того, работает над серией размышлений на религиозные темы, опубликованной женой уже после его смерти под названием «Открывая глаза».

1950 – «Противоречивый человек». 6 сентября умирает у себя дома от сердечного приступа.

Написанный в 1937 г. «Создатель Звезд» принадлежит к числу наиболее значительных философских произведений Стэплдона. В нем он пытается дать ответы на вечные вопросы. Откуда все пошло и к чему придет? В чем смысл бытия и есть ли у него вообще смысл? Что есть разум, что есть дух, что есть Бог? В чем смысл общения? Что есть личность?

Свои идеи Стэплдон, как правило, облекал в весьма оригинальную художественную форму философско-фантастического повествования. Недаром книги Стэплдона ценили такие выдающиеся писатели-фантасты, как Герберт Уэллс и Артур Кларк. Но, хотя некоторые и склонны относить Стэплдона к основоположникам жанра современной научной фантастики, он, все же, прежде всего был философом. Философские воззрения Олафа Стэплдона могут показаться спорными и даже шокирующими, но это отнюдь не умаляет достоинств произведений одного из самых выдающихся философов нашего века, столь незаслуженно обойденного вниманием ученых и мыслителей.

Предисловие

Сейчас, когда Европе грозит катастрофа пострашнее той, что приключилась в 1914 г., эту книгу могут осудить, как попытку отвлечь людей от отчаянной необходимости защитить цивилизацию от современного варварства.

Год от года, месяц от месяца и без того незавидное состояние нашей разобщенной и непрочной цивилизации становится все более серьезным. Фашистские государства все наглее и безжалостнее нападают на другие страны, все сильнее тиранят своих собственных граждан, и с еще большим варварским презрением относятся к человеческому интеллекту. Даже в нашей собственной стране есть основания опасаться милитаристских тенденций и сворачивания гражданских свобод. Проходят десятилетия, но не предпринимается никаких решительных шагов, чтобы смягчить несправедливость нашего социального строя. Наша изжившая себя экономическая система обрекает миллионы людей на горькое разочарование.

В этих условиях писателям трудно делать свое дело с отвагой и беспристрастно. Некоторые просто пожимают плечами и покидают главное поле битвы нашего века. Те из них, чей разум глух к самым насущным проблемам мира, неизбежно создают произведения не только не имеющие большого значения для современников, но и глубоко неискренние. Ибо эти писатели, осознанно или нет, хотят убедить самих себя, либо в том, что кризиса человеческой цивилизации вообще не существует, либо в том, что этот кризис менее важен, чем их собственная работа, и их лично не касается. Но на самом деле кризис существует, причем очень глубокий, задевающий каждого из нас. Может ли разумный информированный человек придерживаться иной точки зрения, не прибегая к самообману?

И все-таки я искренне сочувствую тем «интеллектуалам», которые заявляют, что в этой борьбе от них все равно нет никакой пользы, и на этом основании держатся от нее подальше. Я ведь, в сущности, – один из них. В нашу защиту я должен сказать, что мы, хоть и не участвуем непосредственно в самой борьбе (да от нашего участия и толку было бы немного) – мы эту борьбу не игнорируем. Более того, она стала нашей навязчивой идеей. Просто очень долгим методом проб и ошибок мы пришли к убеждению, что наибольшую пользу принесем только в том случае, если пойдем окольным путем. У некоторых писателей совершенно иной подход: отважно бросаясь в самое пекло боя, они используют свой талант для решения сиюминутных пропагандистских задач или даже берут в руки оружие. Если они обладают определенными способностями, и если битва, в которой они принимают участие, является частью великой борьбы цивилизации, то они, конечно, выполняют полезную работу. К тому же они могут приобрести симпатии читателей и литературный опыт. Но решение насущных задач может заставить их забыть о главном – о важности сохранения и развития даже во времена кризиса того, что можно назвать «самокритическим самосознанием рода человеческого». Или же можно забыть о стремлении рассматривать человеческую жизнь как нечто, неразрывно связанное со всеми остальными вещами. А это стремление включает в себя способность по возможности непредубежденно оценивать все человеческие дела, идеалы и теории. Те, кто находятся в самой гуще борьбы, пусть даже борьбы за великое и правое дело, неизбежно становятся фанатиками. В пылу борьбы за благородные идеалы они как-то забывают о том, что к наиболее ценным человеческим качествам все-таки относится и определенная отстраненность, способность к трезвой оценке происходящего. В борьбе, наверное, так и должно быть; она требует не отстраненности, а преданности делу. Но среди людей, окунувшихся в эту борьбу, должны быть и те, кто, наряду с верностью ей, стремятся сохранить дух беспристрастности. Мне кажется, что попытка увидеть наш смятенный мир в сравнении с другими звездными мирами, еще больше обратит наше внимание на кризис человеческой цивилизации. Она может также заставить нас быть более милосердными по отношению друг к другу.

Вот с этим убеждением я и попытался создать в своем воображении набросок ужасной, но жизненно необходимой целостности вещей. Я прекрасно понимаю, что это