Литвек - электронная библиотека >> Ханну Райяниеми >> Научная Фантастика и др. >> Белоснежка мертва >> страница 3
видит она. Дать бой тёмному кровавому дракону в её мозгу.

Он достаёт бутыль с загадочной надписью и наполняет шприц. Уверенно находит на её руке голубую вену. Плавно вводит прозрачную жидкость, что по карману лишь принцам. Вот игла вышла, на коже — капелька крови, идеальный рубиновый шарик. Поцелуй — и его нет.

Он отключает её от аппаратуры, осторожно снимает капельницы, выплетает из волос цвета воронова крыла электроды. Зелёная кривая на экране становится прямой.

Он берёт её руку и ждёт пробуждения.

За окном поют птицы.

* * *
Я не та, кем ты меня считаешь.

Я смерть. Держись от меня подальше.

Ты ни при чём. Ведь ты меня разбудил. Ты красивый — белый халат, зачёсанные назад волосы, загар Биаррица, дорогие часы и слабый запах хвои.

Нет, не надо воды. Но выслушай.

Я принесла смерть матери. Она мечтала об идеальной дочери — из снега, крови и воронова крыла, — а такие мечты ведут лишь к одному.

Мачеха разглядела во мне отражение своего конца, смерть молодости и красоты. Она знала, кто я, ещё когда я была ребёнком. Знала, что я — её смерть в зеркале.

Я читала комиксы про Бамси, самого сильного медведя в мире, и представляла, что я его друг, черепашка Килпинен. Я прятала голову в рубашку, как в панцирь, отгораживаясь от мира, а она вытягивала меня за волосы и предупреждала: «задохнёшься», — но всегда таким тоном, будто об этом мечтает.

Вырастая, я видела, как медленно убиваю отца. Я была пустотой в нём, пустотой в форме своей матери, и через меня вытекала его жизнь. Вот почему я попыталась бежать.

Я стану смертью фотографа, посланного за мною мачехой. Он разглядел в моём лице что-то ещё, не исполнил наказа, и за это потом расплатится.

Друзья мои думали, что меня спасли, но рано или поздно я убила бы их дружбу. Они делились всем, но мною делиться не стали бы.

В каком-то смысле это удача, что она написала. Я поняла, кто мне пишет, едва телефон завибрировал, ощутила в его тёплой округлости и гладком стекле.

Буквы построились в яд, химическую формулу из слов.

ОН ПОГИБ ИЗ-ЗА ТЕБЯ.

И ссылка на автокатастрофу.

Я смотрела до боли в глазах.

Лекарства я нашла в комнате Юри. Я проглотила их, не запивая. Вкуса не было никакого. Лучше быть ничем, чем смертью, лучше тишиной, чем эхом.

Вначале немного заболели живот, голова. Затем дождём хлынули сны.

Я была вампирской принцессой, холодной и суровой, что заключила пакт с древними силами Земли, богами в облике мелких людишек, и воевала с тёмной королевой, алчущей крови бессмертного.

Я была девушкой-андроидом, машиной для удовольствий, не имеющей сердца, купленной по дешёвке и выброшенной на свалку металлолома ревнивой женой; обманутой ботами-рудокопами на далёком Марсе и выключенной с помощью тайного кода; и разбуженной в отдалённом будущем, где солнце не жёлтое, а красное, постчеловеческим богом, желающим понять человечество.

Я была сотней других принцесс, рождённых лишь затем, чтоб умирать, опять возвращаться и отражать чужие надежды и мечты.

Вот и твои глаза: они ищут чего-то, что ты отчаянно хочешь увидеть. Думаешь, я теперь твоя, ты меня спас.

Не веришь. Думаешь, мы полюбим друг друга, сыграем свадьбу. Моя мачеха придёт и будет смотреть на наше счастье, красная от злости, бессильно стуча каблуками по танцплощадке. Но мачеха не даст нам соединиться. Она пригласит тебя на танец, и когда музыка заиграет громче, в руке её появится шприц.

Так всегда бывает во сне. Но мне снился и выход из зеркала.

Когда ты меня разбудил, ты сказал, я на время умерла. Вот так и надо. Люми не проснулась, во сне и скончалась. Если ты меня любишь, подтасуй историю болезни, найди безымянное тело, которое займёт место Люми.

Сейчас я тебя поцелую — на прощанье.

Моё тело разбито. Зубы болят, волосы клочьями.

Руки-ноги иссохли и все в язвах.

Не беда.

Ты меня хочешь. Целуя меня в шею, убираешь из волос электроды. Яблоко на экране лэптопа — красное. А потом ты — моя маленькая смерть, а я — твоя.

Ты ещё спишь, а я надеваю больничную рубаху и с телефона пишу друзьям. Меня будет ждать паспорт и билет, — и новое имя, выкованное из фальшивого серебра битов.

Я шепчу «прощай» и ухожу.

За ночь намело снега. Пороша глушит птичьи трели. Мир бел и чист, как первая страница книги.

* * *
Я всё, что ты когда-либо хотел. Всё, чего не мог себе позволить, — ты, в белом халате, с зачёсанными назад волосами, загаром Биаррица, при дорогих часах и слабо пахнущий хвоёй.

Я жизнь. Я невинность. Я слабая. Я сладкая. Я — та, кого ты создал из химикатов и электрических снов.

И для тебя, только для тебя я предстаю слабее, чем я есть, как просыпаюсь, и вот ты рад подбежать, поправить подушку, дать стакан воды. Я позволяю твоей руке коснуться моей и медленно пью. Твои пальцы тёплые, дыхание жадное, быстрое. Губы мои сухи, потрескались, волосы клочьями. Плевать. Волшебство пока держится.

Это игра в зеркала. Я даю тебе увидеть то, что ты хочешь.

Игре этой меня научил отец, король. Он говорил, я особенная, не как другие девочки. Моя мать загадала желание — и призвала меня из волшебного королевства, слепила из снега, крови и воронова крыла.

Покажи я ему лицо моей матери, он сделал бы всё, что я захочу. Улыбнись вот так — улыбнулся бы он и купил мне принцессу-Барби. Возьми и пожуй губами прядку, и он помрачнел бы, ушёл к себе в кабинет и сидел, закрывая лицо руками.

Всё, что было его, стало бы моим. Но явилась она, залатала собой дыру, и жизнь перестала из отца вытекать. Она поняла, что я такое, потому что была со мной одного поля ягодой. Между нами воздвигся бесконечный коридор отражений, лабиринт из стекла и улыбок.

Она была старше и сильнее. Сука. И мне пришлось бежать.

Конечно, она не отстала.

С фотографом было легко: ему подобные видят мир в рамке, сквозь объектив.

Чтоб от него отделаться, хватило поставить себе синяк и состроить мрачную мину, — показать ему, чего он лишился.

Мальчишки в чёрном возвели бы для меня замок, покажи я им сексуальную мамочку. У них, в тихой гавани, я могла бы выстроить себя заново, стать сильней. Но она написала, призывая меня домой, прикрываясь горем, любовью и прочей ложью.

Я знала: это ловушка. От неё не сбежать, — пока не сочтёт, что она победила.

И я съела таблетки. Буду спать и ждать своего часа.

Во сне я мечтала о мести.

Я была вампирской принцессой, холодной и суровой, что заключила пакт с древними силами Земли, богами в облике мелких людишек, и воевала с тёмной королевой, алчущей крови бессмертного. В конце королева, перепив лекарства от смерти, сгорает на солнце.

Я была девушкой-андроидом, машиной