Тарас Шевченко - крестный отец украинского национализма (Глеб Леонидович Бобров) Страница 4 - Литвек

ідуть

І діточок своїх ведуть!…

І не в однім отім селі,

А скрізь на славній Україні

Людей у ярма запрягли

Пани лукаві… Гинуть! Гинуть!

У ярмах лицарські сини,

А препоганії пани

Жидам, братам своїм хорошим,

Остатні продають штани…

К врагам украинского народа, кроме немцев и русских, следует присоединить еще евреев. Тогда будет полный комплект для стереоскопического изображения украинской ситуации:

Погано дуже, страх погано!

В оцій пустині пропадать.

А ще поганше на Украйні

Дивитись, плакать - і мовчать! (1848)

Украинская хата - средоточие всех бед:

За що, не знаю, називають

Хатину в гаї тихим раєм.

… Я не знаю,

Чи єсть у Бога люте зло,

Що б у тій хаті не жило?

А хату раєм називають!

Не називаю її раєм,

Тії хатиночки у гаї…

… В тім гаю,

У тій хатині, у раю,

Я бачив пекло… Там неволя,

Робота тяжкая, ніколи

І помолитись не дають.

… Мені аж страшно, як згадаю

Оту хатину край села!

Такії, Боже наш, діла

Ми творимо у нашім раї

На праведній твоїй землі!

Ми в раї пекло розвели,

А в тебе другого благаєм… (1850)

До конца жизни Шевченко не устает повторять:

Ні тихої хатиночки

В забутому краю,

Ні тихої долиночки,

Ні темного гаю;

Ні дівчини молодої

Й малої дитини

Я не бачу щасливої…

Все плаче, все гине!

І рад би я сховатися,

Але де - не знаю.

Скрізь неправда, де не гляну,

Скрізь Господа лають!… (1845; 1860)

У самого-то все правда? Десятилетиями Украина без конца все гибнет и гибнет. Так может быть умирание - не единственное ее занятие? Может было и еще что-нибудь? Например:

Садок вишневий коло хати,

Хрущі над вишнями гудуть,

Плугатарі з плугами йдуть,

Співають, ідучи дівчата,

А матері вечерять ждуть. (1847)

Конечно, была и нормальная жизнь нормальных людей. Но об этом Шевченко говорил редко и неохотно. Его артистической натуре это было не интересно. Он этого не ценил. Это не соответствовало его революционному темпераменту (в переводе с греческого его имя означает "бунтарь"). Лишь изредка он немного остывал и тогда становился чуть более объективным. Так в трудную минуту вынужденного досуга он вспомнил и про "Садок вишневий коло хати", и про нормальную жизнь на свободе. Вспомнил и включил стихотворение в цикл "У казематі".

Конечно, десятилетиями на Украине, кроме "классовой эксплуатации" и "национального гнета", шла еще обычная человеческая жизнь. Этим и объясняется такая парадоксальная ситуация:

Тяжко-важко сиротині,

А ніхто не бачить…

… Я, юродивий, на твоїх руїнах

Марно сльози трачу, заснула Вкраїна…

… Тілько я, мов окаянний,

І день, і ніч плачу

На розпуттях велелюдних,

І ніхто не бачить,

І не бачить , і не знає -

Оглухли, не чують …

Все оглохли и ослепли. Кроме кобзаря. Он один, словно окаянный (эпитет этот происходит от имени Каина), все видит, все слышит и твердо знает: Украина гибнет.

А в это же время бесчувственный Гоголь издает "Вечера на хуторе близ Диканьки". Пушкин писал: "Читатели наши, конечно помнят впечатление, произведенное над ними появлением "Вечеров на хуторе": все обрадовались этому живому описанию племени поющего и пляшущего, этим свежим картинам малороссийской природы, этой веселости, простодушной и вместе лукавой".

Неуместная веселость. Гибнет Украина. Более того:

І тут, і всюди - скрізь погано. (1860)

Это последнее слово Тараса Шевченко: все плохо. И здесь, и везде. И раньше, и теперь. Кто же виноват? Шевченко не колеблется. Никаких вопросов. Одни ответы.

ІІІ. Кто виноват

Виноваты враги. Набор врагов у кобзаря в течение всей жизни стандартный:

Погибнеш, згинеш, Україно,

Не стане знаку на землі.

А ти пишалася колись

В добрі і розкоші! Вкраїно!

Мій любий краю неповинний!

За що тебе Господь кара,

Карає тяжко? За Богдана,

Та за скаженого Петра,

Та за панів отих поганих

До краю нищить… Покара,

Уб'є незримо і правдиво… (1859)

Враг номер один - москаль. Это слово в одних случаях означает русского солдата, в других - просто русского. Еще в 1838 году в поэме "Катерина" Шевченко создает отталкивающий образ москаля (т.е. русского офицера). В его отношении к обманутой героине и своему сыну нет ничего человеческого. Всякий доверяющий автору читатель должен согласиться: "москаль - це така гидота, що викликає лише огиду". Правда, встает вопрос: а можно ли автору во всем доверять? Ведь сама поэма посвящена москалю Василию Андреевичу Жуковскому, который принял участие в освобождении крепостного художника. К тому же сам Жуковский был внебрачным сыном русского офицера и пленной турчанки. И ничего: на произвол судьбы брошен не был, стал знаменитым поэтом и воспитателем наследника русского престола. Так что и москаль бывает разный.

Но только не для Кобзаря. У него это всегда - чудовище. От первых до последних стихов. В конце жизни он еще раз обратился к теме связи украинки с москалем:

Титарівна-Немирівна

Гаптує хустину.

Та колише московщеня,

Малую дитину.

Титарівна-Немирівна

Людьми гордувала…

А москаля-пройдисвіта

Нищечком вітала!

Титарівна-Немирівна…

Почесного роду…

Виглядає пройдисвіта,

Москаля з походу. (1860)

"Московщеня" - это, конечно, "московське щеня", а "люди" уж понятно - не русские.

В 1839 году Шевченко пишет брату:

… Москалі чужі люди,

Тяжко з ними жити

Немає з ким поплакати,

Ні поговорити.

В 1840 просит брата не писать ему по-русски: "щоб я хоч з твоїм письмом побалакав на чужій стороні язиком людським".

А в 1842 - земляку: "Переписав оце свою "Слепую" та й плачу над нею: який мене чорт спіткав і за який гріх, що я оце сповідаюся кацапам черствим кацапським словом. Лихо, брато-отамане, ей-богу, лихо!… Ми пропадаємо в оцьому проклятому Петері, щоб він замерз