Люро Полина ЗОВ

Весна в этом году выдалась ранняя, но непривычно холодная: последние дни мая вместо солнца и тепла обжигали северным ветром и бесконечным дождём. Этим вечером худой невзрачный мужчина торопливо шёл по улице. Капюшон его тёмной куртки почти закрывал бледное остроносое лицо, сгорбленная спина и усталая походка выдавали возраст, руки оттягивали два больших пакета с продуктами, среди которых позвякивали бутылки.

Рядом по мокрому после дождя асфальту шаркала старыми ботинками грустная девочка лет десяти. На ней была надета не по росту большая розовая куртка, светлые постриженные в каре волосы вздрагивали в такт её шагам. Опустив голову, она неторопливо шла рядом с мужчиной, и по тому, как время от времени девочка останавливалась, то перепрыгивая через лужи, то, вставая на цыпочки, пыталась заглянуть в окна первого этажа дома, мимо которого они проходили, было заметно, что ей совсем не хотелось идти.

Она демонстративно вздыхала, отставая, и делала это нарочно. Мужчина, не оборачиваясь, прикрикнул на неё:

«Рита, где ты там застряла? Догоняй!» ― ей невольно пришлось ускорить шаги.

― Па, иди помедленнее, не спеши, я хочу погулять… ― ныла она, особенно не рассчитывая, что отец её послушает.

― Уже нагулялась, и так целыми днями проводишь на улице, пока я работаю. Опять школу пропустила? Лучше бы мне помогала или хотя бы ужин приготовила.

― Из чего готовить-то? Дома совсем не осталось продуктов, сам же все деньги спустил на это, ― она догнала отца и кивнула на пакет с бутылками, ― а в школе я была, не придумывай, если не знаешь. Па, ты же обещал купить мне ноутбук, опять «забыл»?

Он смутился.

― Я же не миллионер, где мне взять столько денег?

Девочка сверкнула на него выразительными глазами и фыркнула:

«Ещё неделю назад они у тебя были, сам хвастался. Говорила же, покупай. У нас у всех в классе есть, знаешь, как мне стыдно?»

Отец побледнел и встряхнул руками, отчего бутылки зазвенели ещё громче.

― Ладно, завтра, нет, сегодня же будет у тебя компьютер. Напридумывали разной ерунды, вот когда я учился в школе, мы о таком даже не слышали. И всё было нормально.

Девочка ехидно засмеялась:

«Ой, не смеши меня, ты ― и в школе? Да ты там и дня не провёл, всё я про тебя знаю. Мне мама рассказывала…»

Отец развернулся к дочери, и его глаза вспыхнули неприкрытой ненавистью.

― Не напоминай мне о ней, знаешь же, что я от этого теряю контроль над собой. Никогда не прощу эту тварь, мать называется: бросила малышей совсем крошками, ты одна у меня только и выжила… ― его плечи ещё больше сгорбились.

Девочка подошла к нему и погладила рукав его старой куртки.

― Ладно тебе, па, не думай об этом, я просто так сказала, не со зла. А что ты принёс? Печенье купил, а конфеты? ― Рита быстро перевела разговор, не желая, чтобы очередной припадок случился у отца прямо среди улицы.

― Дурочка, тебе не о сладостях надо думать, а о нормальной еде. Сейчас придём домой, что-нибудь приготовлю, ― голос отца звучал уже спокойнее, и, чтобы нечаянно не сболтнуть лишнее и не расстроить его, оставшуюся дорогу Рита промолчала.

Они вошли в квартиру на первом этаже старой пятиэтажки. Стоило только открыть дверь, как из комнаты пахнуло сыростью и отвратительными запахами, просачивавшимися из вечно полузатопленного подвала. Окна были наполовину заклеены старыми газетами, на давно некрашеном полу лежали два матраса с подушками и свёрнутыми одеялами, служившие им кроватями. У стены стоял стол с настольной лампой и небрежно сваленными на нём учебниками. Пара обшарпанных стульев, несколько вешалок с одеждой на противоположной стене ― вот и вся убогая обстановка квартиры, доставшейся им после бегства мамы…

Рита сняла куртку, ловко закинув её на крючок в прихожей и, не разуваясь, побежала на кухню, отобрав у отца тяжёлые пакеты. Она забросила их на кухонный стол и с любопытством засунула нос внутрь.

― О, мои любимые колечки! ― радостно пропела, разорвав бумажную упаковку, насыпав в миску любимое лакомство и заливая его молоком из открытого пакета.

В коридоре ругался отец, значит, снова споткнулся о брошенный под зеркалом рюкзачок. Рита ухмыльнулась, приготовившись выслушать очередную порцию наставлений. Но их не последовало. Отец прямо в куртке прошёл в комнату и опустился на матрас, обхватив голову руками.

Девочка тут же перестала есть и подошла к нему.

― Что, плохо тебе, а зачем тогда пьёшь? Сколько говорила, только хуже будет… ― в её строгом голосе звенели жалобные ноты. Она села рядом и, взяв его холодную руку с длинными, как у музыканта, пальцами, нежно её погладила.

Отец повернул к ней своё вытянутое, остроносое лицо и посмотрел в большие круглые, так непохожие на его чёрные, глубоко посаженные глаза дочери.

― Что ты понимаешь? Это становится просто невыносимым, только жидкая отрава и помогает мне немного забыться и терпеть. Но долго я не протяну, если бы ты знала, как меня тянет уйти и больше не возвращаться сюда…

Рита со всей силы ударила его по руке, которую только что гладила.

― Нет, ты не можешь меня бросить! Я не хочу попасть в детский дом, ребята в школе такое о нём рассказывали… Папа, не уходи, ― жалобно добавила она, уткнувшись носом в его плечо.

Он осторожно погладил её по светлым волосам.

― И в кого ты такая беленькая, никогда в нашем роду не было ничего подобного, а, красавица моя? Думаешь, мне хочется оставлять тебя одну? Я буду сражаться с собой до последнего, но ты должна быть стойкой и готовой к любой беде, иначе не выжить.

Девочка вытерла слезинку со щеки и кивнула, шмыгнув носом. В этот момент отец вздрогнул, и его глаза испуганно расширились.

― Не сейчас, пожалуйста, ― еле успела прошептать Рита, но было поздно молить неизвестных богов об отсрочке. Рано или поздно это должно было случиться, и никто сейчас не мог помочь ей остановить неизбежное.

Девочка смотрела на пустую одежду отца и не смогла даже заплакать. Его потёртая куртка зашевелилась, и из-под неё выскользнула большая худая крыса, она скользнула взглядом по ребёнку, повела длинным носом, словно принюхиваясь, и побежала, шурша голыми лапами, к стене, терпеливо ожидая, пока Рита снимет кусок плинтуса.

Крыса шмыгнула в открывшуюся «нору» и исчезла, оставив дочь терпеливо ждать её возвращения. Не прошло и пяти минут, как животное снова выскочило в комнату, и Рита привычно пошарила в «норе». На этот раз там оказался довольно плотный целлофановый пакет, целиком не пролезавший в отверстие.

Маленькая детская ручка справилась с этой задачей ― разорвала его и вытащила несколько перевязанных резинками, плотно