«Весенний каприз номер пять» в двадцать первом. Неожиданно старинный аромат очаровал Биллингсу, однако это не отвратило его от намеченной цели. Вытащив из правого кармана халата пропитанную хлороформом губку, он сорвал пластиковую оболочку и прижал губку к носу девушки. Она моментально проснулась, начала отбиваться, но препарат сработал безотказно, и через секунду пленница обмякла. Отшвырнув губку, Биллингс поднял небрежно сброшенные туфли, сунул их за пазуху и перекинул девушку через плечо. Добыча оказалась внезапно легкой. Довольный этим, Биллингс поспешил в коридор - и тут удача отвернулась от него, поскольку к поверженных охранникам мчался не кто иной, как Шахрияр собственной персоной!

Биллингсу еще не доводилось встречать живого султана, но он видел его копию - Шахрияра похищал сам Джед Морс, ветеран по «заимствованию» важных исторических фигур. Собственно, сейчас Биллингс замещал подхватившего грипп коллегу, предварительно пройдя курс обучения полетам в прошлое. Потом были долгие месяцы томительного ожидания звонка, и теперь все зависело от успеха миссии. Если Биллингс справится, то переквалифицируется из стажера в полноправного сотрудника.

Биллингс терпеть не мог негодяев из разряда Синей Бороды и с удовольствием бы превратил нынешний экземпляр в ледышку, хотя Отдел исторических исследований доподлинно установил: Шахрияр действительно слушал сказки Шехеразады, но никогда не лишал своих жен жизни, и потому не соответствовал психологическому портрету Синей Бороды. Зато доподлинно соответствовал его внешнему облику. Биллингс с чистой совестью спустил бы курок, не завопи султан во всю силу легких, призывая на помощь охранников, темнокожих невольников, челядь, визиря и ближайших наместников. Загнанному в угол Биллингсу оставалось только одно - с пленницей на плече он рванул обратно в спальню и бросился к окну, гадая из чего сделана решетка, из дерева или металла. Один удар - и арабески разлетелись в щепки. Биллингс вскарабкался на подоконник и не глядя сиганул вниз. Но недооценил расстояние и, приземлившись, подвернул правую лодыжку. Вывих вроде бы несильный, но все равно особо не разбежишься. Впереди начиналась финиковая роща, где Биллингс спрятал сани, предназначенные для путешествий во времени. Путь туда лежал через внутренний двор. Биллингс по диагонали устремился к роще, при каждом шаге корчась от боли.

Тем временем, во дворце суматоха только усиливалась. Высунувшийся из разбитого окна султан продолжал вопить во все горло. Со всех сторон во двор сбегались стражники с ятаганами, темнокожие невольники и челядь, вооруженная метлами и другими подручными средствами. Вдобавок к прочим неприятностям, откуда ни возьмись выскочила свора собак и с лаем набросилась на Биллингса. Но хуже всего, действие хлороформа улетучилось, и пленница, очнувшись, принялась осыпать похитителя бранью и молотить его кулаками по спине. От изощренных ругательств уши сворачивались в трубочку. Правда, на арабском (изученном благодаря ускоренному курсу) они звучали в разы мягче, чем на английском, но тем не менее, будь у Биллингса третья рука, он с удовольствием надавал бы девице оплеух.

Стражники, челядь и невольники бросились в атаку, но из страха зацепить пленницу они не осмеливались пустить в ход ни ятаганы, ни доморощенное оружие, и в результате один за другим падали, становясь жертвами морозителя. Теперь двор напоминал выставочный зал с беспорядочно разбросанными экспонатами, словно на музей налетел шквалистый ветер. Когда Всадник с Востока набросит на владения султана свой солнечный аркан, ему придется изрядно потрудиться, чтобы разморозить окоченевших преследователей.

В роще Биллингс не мешкая бросился к саням. Тобоган было бы более подходящее название для них: сани напоминали его один в один, несмотря на изрядную ширину. Под выступающим водительским сиденьем помещался фотонный ускоритель в цилиндрическом титановом корпусе. Позади, к «палубе», были привинчены два здоровенных металлических ящика. В первом хранились инструменты и запчасти, во втором - походное снаряжение, провизия и разные мелочи, которые могли понадобиться путешественнику во времени в случае крупной поломки. На передней платформе находилась панель управления с антигравитационным генератором, инерционным регулятором перемещения внутри эпох и аккумулятором.

Сиденья вполне хватало на двоих. Усадив пленницу, Биллингс крепко пристегнул ее ремнем безопасности, сам устроился рядом, защелкнул ремень и, выставив высоту на отметку «сто», нажал кнопку свободного полета. Сани взмыли вверх, минуя кроны финиковых пальм, и замерли в ста метрах над землей.

Пленница мгновенно перестала сопротивляться, закрыла рот и глянула вниз. Мгновение спустя она подняла на спутника глаза цвета фиалок и воскликнула:

- Волшебный ковер!

Все случилось так, как предсказывал Алозий Смит, старший советник Отдела исторических исследований. Именно эту фразу должна произнести арабская девушка девятого столетия при виде тобогана. Смит также посоветовал Биллингсу притвориться эмиром: согласно его изысканиям, любая арабская девица спит и видит, как за ней явится эмир на ковре-самолете. «Даже жена султана?» - уточнил Биллинг. «Жена султана особенно», - со знанием дела ответил Смит.

Поэтому Биллингс добавил:

- Кстати, я эмир.

Пленница долго рассматривала его, прежде чем спросить:

- Значит, ты явился, чтобы увезти меня далеко-далеко?

Ее голос, звонкий, веселый, напоминал звон далеких колокольчиков.

— Ты даже не представляешь, насколько далеко, - ответил он, протягивая ей туфли.

Не обращая внимания на доносившиеся снизу вопли и ругательства, Биллингс исподлобья разглядывал успевшую обуться добычу. Черные как смоль волосы были заправлены за уши и перехвачены заколкой. Прямой, чуть курносый нос, полные щеки, выразительный рот и округлый подбородок. Невероятно большие глаза с невероятно синей радужкой. На девушке не было никаких украшений, не считая заколки и массивного кольца на среднем пальце левой руки. Укороченный халат едва доходил ей до бедер. Его распахнутые полы спускались до пояса шальвар, которые сидели несколько выше, чем современные брюки, и едва прикрывали грудь. Присмотревшись, Биллингс решил, что прикрывать там особо нечего.

Внезапно его осенило: ей не больше пятнадцати.

Пятнадцать лет, и уже замужем за султаном!

Впрочем, ничего удивительного. В ту эпоху цари зачастую брезговали женщинами постарше. А зачем они, если закон не возбраняет жениться на молоденьких? Однако в голове не укладывалось, как такая юная особа сумела сочинить