- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (17) »
бронзовая кожа. Мышцы натянуты под гладкой кожей. Глубокие голубые глаза, обрамленные длинными, данными богом ресницами, слишком красивыми, чтобы принадлежать мужчине.
Иванка Трамп однажды сказала: «Выглядеть хорошо — лучшая месть». В любом случае я была не согласна. Успех — это лучшая месть.
По крайней мере, я так думала.
Ксавьер и тут меня обыграл. Его звезда взлетела, как только он разъединил нас, а я убиваю себя, чтобы наверстать упущенное.
— Я так понимаю, ты останешься? — Брови Ксавьера поднимаются, а подбородок слегка поджат.
Вариантов у меня маловато. Я могу провести остаток дня, пытаясь найти новое жилье, чтобы насладиться маленькими выходными, успеть на последний мини-автобус назад в город и с головой погрузиться обратно в работу или провести выходные, веселясь и доказывая Ксавьеру, как сильно он ошибается во мне.
К тому же, у меня свидание с бывшим клиентом. Я столкнулась с ним по дороге сюда, и он попросил меня встретиться с ним за выпивкой в «У Ника и Тони» сегодня в восемь вечера.
Я могу быть веселой Магнолией. Я сбрасываю туфли и распускаю волосы. И могу быть чертовски уверена, что Ксавьер жалеет о том дне, когда расколол меня, вылил все содержимое и выбросил.
Я вешаю сумку на плечо.
Толстая кожа. Широкие плечи.
— Куда ты сейчас собираешься пойти? — спрашивает он.
— Искать комнату. Эддисон сказала, что есть вторая спальня на верхнем этаже.
ГЛАВА 2
Горячая.
Проклятье.
— Магнолия, ты не должна передумывать ради меня.
Я встаю, когда она спускается с гордым видом по лестнице в бикини, цвета бледной морской ириски, пока темные волосы каскадом ниспадают по плечам и спине необузданными волнами. Пара черных солнцезащитных очков убрана на макушку, подчеркивая утонченное лицо и гладкие губы греховного красного оттенка.
Член дергается. Она все равно делает это для меня.
Впрочем, Мэгс никогда не переставала делать это для меня.
Магнолия Грэнтэм была единственной, кого я всегда хотел и теперь она - единственная, кого не могу иметь.
Это, блядь, убивает меня, но я никогда не признаюсь в этом. Не ей. Если она не дает мне шанса, я отказываюсь давать ей такое удовольствие.
— Изволь перестать пялится. — Намек на ее южный акцент вкладывается в приказ. Боже, как же я скучал по этому. Ее рука слегка касается деревянных перил, пока она перепрыгивает последнюю ступеньку, поправляя пляжную сумку на левом плече. Длинные ноги дефилируют к задней двери, бедра качаются в такт. Я сосредотачиваюсь на двух маленьких ямочках над ее идеальной, персиковой формы, попкой, представляя, как они могли бы ощущаться под подушечками моих пальцев, если бы схватил ее за бедра.
— Идешь на пляж?
Она не отвечает.
— Не забудь солнцезащитный крем, — выкрикиваю я, только чтобы подразнить ее чуть больше.
Магнолия направляется к ступенькам, которые ведут к поросшей травой тропинке, запуская руку в сумку и вытаскивая коричневую бутылочку солнцезащитного спрея и удерживая ее над головой.
По крайней мере, она не полностью игнорирует меня.
Я ложусь вздремнуть на мягком диване рядом с панорамными окнами, засовывая подушку под шею и позволяя проникающему солнцу служить пледом.
Здесь спокойно.
Мужчина может привыкнуть к этому.
Я представляю еще несколько лет работы в топе брокеров Манхеттена, и, если не спущусь, буду в состоянии оттяпать себе такое же местечко.
***
Просыпаюсь от холода. Темное небо и музыка несется вниз по лестнице. Телефон сообщает, что я был в отключке последние три часа. Эхо клацающих каблуков вновь подготавливает меня к главной сопернице. Я присаживаюсь, вытягивая руки перед грудью, а затем за голову. В доме темно, но слабое свечение из прихожей падает на лестницу ровно настолько, что рассматриваю соблазнительную фигурку Магнолии. Она нарядно одета в какие-то стильные шорты с высокой талией, которые выставляют на показ длинные ножки и скрывают остальную ее часть. Сегодня вечером только ножки. Я знаю, что это значит. — Ты остаешься дома? — Ее вопрос завершается язвительной интонацией и насмешливой улыбкой. — Ага. Я остаюсь дома в пятничный вечер. Ее глаза закатываются, пока она проверяет клатч. — Ты знаешь, где сейф с ключом от машин? Эддисон сказала, что он за какой-то картиной морской ракушки, но насчитывается порядка полсотни из присутствующих здесь, поэтому... — Ах, она мила только, когда нуждается в чем-то. — Я встаю, направляясь к портрету спиральной ракушки серого оттенка и оттягиваю ее от стены, чтобы открыть встроенный сейф. Я набираю код. — Возьми «вольво». Она прищуривается. — Почему я должна взять «вольво»? — Потому что я возьму «Шевроле Корвет». И «вольво» безопаснее. Магнолия забирает ключи из моей руки. — Куда ты направляешься сегодня? — спрашиваю я. — Выпить с другом. — В ее ответе нет запинки, и это почти похоже на то, как если бы Магнолия ждала, что я просто спрошу, чтобы она смогла бросить мне это в лицо. Отказываюсь опускаться до ее уровня. У меня есть женщины на быстром наборе здесь, в Хамптонсе. Прекрасные женщины. Доступные, голубых кровей, воспитанные женщины с родословной, потому что людей в Новой Англии из потомственных аристократических семей размножают как ценных пуделей. Ни одна из них не сравнится с ней. Магнолия Грэнтэм — настоящая Южная Красавица с манерами Луизианы и дерзостью большого города, и я еще не нашел такой, как она. И, блядь, я искал. Провел целое лето, трахая каждую женщину, которую мог найти с выигрышным сочетанием длинных ног, каштановыми волосами и южным акцентом. — Будь осторожна, Мэгс. — Перестань называть меня Мэгс. Пожалуйста. — Не смогу, даже если попытаюсь. — Я делаю шаг в ее личное пространство, смахивая волосы подальше от мерцающих шоколадных глаз. — Ты навсегда останешься для меня Мэгс. Мы словно замираем на минуту; ни один из нас не дышит, пока она не отступает назад и стремительно двигается к двери. Я задумываюсь, знает ли она как тяжело стоять прямо, блядь, рядом с ней и не запустить пальцы в ее волосы, прижать к стене и сокрушить ее губы своими. Одна ночь. Целую ночь Магнолия Грэнтэм была моей. На следующее утро после завтрака, она по непонятным причинам не сказала мне двух слов. А затем мы вернулись в Нью-Йорк, она уволилась и присоединилась к агентству «Ван Клиф». Все эти годы мы работали вместе, я думал, что Магнолия строит из себя недотрогу. Оказалось, что она недотрога. Поправка — все еще недотрога. Только две вещи должны произойти на этой неделе: должен
ГЛАВА 2
КСАВЬЕР ФОКС
Горячая.
Проклятье.
— Магнолия, ты не должна передумывать ради меня.
Я встаю, когда она спускается с гордым видом по лестнице в бикини, цвета бледной морской ириски, пока темные волосы каскадом ниспадают по плечам и спине необузданными волнами. Пара черных солнцезащитных очков убрана на макушку, подчеркивая утонченное лицо и гладкие губы греховного красного оттенка.
Член дергается. Она все равно делает это для меня.
Впрочем, Мэгс никогда не переставала делать это для меня.
Магнолия Грэнтэм была единственной, кого я всегда хотел и теперь она - единственная, кого не могу иметь.
Это, блядь, убивает меня, но я никогда не признаюсь в этом. Не ей. Если она не дает мне шанса, я отказываюсь давать ей такое удовольствие.
— Изволь перестать пялится. — Намек на ее южный акцент вкладывается в приказ. Боже, как же я скучал по этому. Ее рука слегка касается деревянных перил, пока она перепрыгивает последнюю ступеньку, поправляя пляжную сумку на левом плече. Длинные ноги дефилируют к задней двери, бедра качаются в такт. Я сосредотачиваюсь на двух маленьких ямочках над ее идеальной, персиковой формы, попкой, представляя, как они могли бы ощущаться под подушечками моих пальцев, если бы схватил ее за бедра.
— Идешь на пляж?
Она не отвечает.
— Не забудь солнцезащитный крем, — выкрикиваю я, только чтобы подразнить ее чуть больше.
Магнолия направляется к ступенькам, которые ведут к поросшей травой тропинке, запуская руку в сумку и вытаскивая коричневую бутылочку солнцезащитного спрея и удерживая ее над головой.
По крайней мере, она не полностью игнорирует меня.
Я ложусь вздремнуть на мягком диване рядом с панорамными окнами, засовывая подушку под шею и позволяя проникающему солнцу служить пледом.
Здесь спокойно.
Мужчина может привыкнуть к этому.
Я представляю еще несколько лет работы в топе брокеров Манхеттена, и, если не спущусь, буду в состоянии оттяпать себе такое же местечко.
***
Просыпаюсь от холода. Темное небо и музыка несется вниз по лестнице. Телефон сообщает, что я был в отключке последние три часа. Эхо клацающих каблуков вновь подготавливает меня к главной сопернице. Я присаживаюсь, вытягивая руки перед грудью, а затем за голову. В доме темно, но слабое свечение из прихожей падает на лестницу ровно настолько, что рассматриваю соблазнительную фигурку Магнолии. Она нарядно одета в какие-то стильные шорты с высокой талией, которые выставляют на показ длинные ножки и скрывают остальную ее часть. Сегодня вечером только ножки. Я знаю, что это значит. — Ты остаешься дома? — Ее вопрос завершается язвительной интонацией и насмешливой улыбкой. — Ага. Я остаюсь дома в пятничный вечер. Ее глаза закатываются, пока она проверяет клатч. — Ты знаешь, где сейф с ключом от машин? Эддисон сказала, что он за какой-то картиной морской ракушки, но насчитывается порядка полсотни из присутствующих здесь, поэтому... — Ах, она мила только, когда нуждается в чем-то. — Я встаю, направляясь к портрету спиральной ракушки серого оттенка и оттягиваю ее от стены, чтобы открыть встроенный сейф. Я набираю код. — Возьми «вольво». Она прищуривается. — Почему я должна взять «вольво»? — Потому что я возьму «Шевроле Корвет». И «вольво» безопаснее. Магнолия забирает ключи из моей руки. — Куда ты направляешься сегодня? — спрашиваю я. — Выпить с другом. — В ее ответе нет запинки, и это почти похоже на то, как если бы Магнолия ждала, что я просто спрошу, чтобы она смогла бросить мне это в лицо. Отказываюсь опускаться до ее уровня. У меня есть женщины на быстром наборе здесь, в Хамптонсе. Прекрасные женщины. Доступные, голубых кровей, воспитанные женщины с родословной, потому что людей в Новой Англии из потомственных аристократических семей размножают как ценных пуделей. Ни одна из них не сравнится с ней. Магнолия Грэнтэм — настоящая Южная Красавица с манерами Луизианы и дерзостью большого города, и я еще не нашел такой, как она. И, блядь, я искал. Провел целое лето, трахая каждую женщину, которую мог найти с выигрышным сочетанием длинных ног, каштановыми волосами и южным акцентом. — Будь осторожна, Мэгс. — Перестань называть меня Мэгс. Пожалуйста. — Не смогу, даже если попытаюсь. — Я делаю шаг в ее личное пространство, смахивая волосы подальше от мерцающих шоколадных глаз. — Ты навсегда останешься для меня Мэгс. Мы словно замираем на минуту; ни один из нас не дышит, пока она не отступает назад и стремительно двигается к двери. Я задумываюсь, знает ли она как тяжело стоять прямо, блядь, рядом с ней и не запустить пальцы в ее волосы, прижать к стене и сокрушить ее губы своими. Одна ночь. Целую ночь Магнолия Грэнтэм была моей. На следующее утро после завтрака, она по непонятным причинам не сказала мне двух слов. А затем мы вернулись в Нью-Йорк, она уволилась и присоединилась к агентству «Ван Клиф». Все эти годы мы работали вместе, я думал, что Магнолия строит из себя недотрогу. Оказалось, что она недотрога. Поправка — все еще недотрога. Только две вещи должны произойти на этой неделе: должен
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (17) »