общим делом.

– Не уверен, что ты действительно пригоден…

– История подтверждает это, – Том усмехнулся непоколебимому духу противоречия, живущему в брате.

– Бомфилз дал мне печатную копию с микрофильма, – сказал Том, похлопав по своему карману, – переведенную, как он выразился, на древний английский. На наш английский. Ты потом можешь почитать. Так вот монография содержит совершенно однозначные сведения о том, что мы были содиректорами отдела.

Кэл громко фыркнул.

– Интереснейший документ, – ввернул в разговор свой металлический голос Сидней Сикс, поблескивая зелеными полушариями на кончиках антенн. – Я внимательно читал его через плечо вашего брата. Просто горю желанием написать свою книгу.

– Свою что?

– Мой рассказ об этом рискованном путешествии! Первый печатный репортаж о деятельности отдела 239-Т! Моя работа не будет иметь ничего общего с обыкновенными краткими сенсационными сообщениями в прессе, уверяю вас. Я напишу книгу, которая будет пользоваться широким спросом!

– Как я понял, она уже идет нарасхват, – сказал ему Уайт. – Я тоже немного ознакомился с монографией. Сикс опубликовал свою книгу осенью 1988 года. Арчибальд хотел было закрыть отдел, но после выхода книги передумал.

– Говоря языком истории, – гм! – выбор сделан. Но вы не волнуйтесь, доктор Линструм. Я не буду писать о ваших личных недостатках.

Кэл вскипел, а Сикс как ни в чем не бывало продолжал:

– А теперь извините меня, пожалуйста. Мне нужно записать еще несколько впечатлений перед тем, как мы отправимся домой. Материал для последней главы, как вы догадываетесь.

Мигнув дважды зелеными огоньками, машина начала тихо что-то наговаривать самой себе.

Кэл смотрел сердито. Тому хотелось улыбнуться, но он сдержался.

Наступившую тишину нарушила Мэри:

– Я все же не уверена, что это правильное решение – уйти с вами.

Кэл тут же заворчал:

– По-моему, не может быть никаких сомнений. Здесь нет для тебя жизни.

– Но я чувствую себя какой-то другой, доктор Линструм. Совсем не такой, какой я была… – и девушка прикоснулась к своим длинным волосам.

– А как насчет гениальности? Ее больше нет? – Том улыбнулся и очень обрадовался, когда она ответила ему улыбкой. Он взял ее за руку и сказал: – Меня ничуть это не огорчает.

Повернувшись к брату, Том спросил:

– Хочешь знать истинную причину решения Мэри идти с нами?

– Я убедил ее, что это единственно благоразумный шаг.

– А я прочитал ей монографию. Я не только работал с тобой в бункере, Кэл, а еще создал семью. Ты, между прочим, так и не женился. Был слишком занят…

Кэл снова сердито нахохлился. Том продолжал:

– В монографии имеется несколько довольно пространных сообщений о нашей личной жизни. И фотографии двух моих сыновей. Один из них возглавил работу отдела 239-Т после нашей смерти.

Кэл встрепенулся:

– Ты знаешь, как долго мы жили?

Том показал на карман:

– Здесь все сказано.

– Когда… Имею в виду, когда я…

– Об этом я не скажу тебе. И жалею, что сам прочитал это место в монографии. Прежде чем дать ее тебе, я вырежу кусок…

– Я настаиваю, чтобы ты…

– Нет.

Кэл продолжал возмущаться.

– На мой взгляд, – рассказывал дальше Том, – по-настоящему интересным является раздел, где говорится о моей жене. Ею стала девушка, которая пришла к выводу, что сердце все же не только центральный орган кровеносной системы, а нечто большее. Ее звали Мэри.

Машина плавно остановилась. Шеф полиции Бомфилз, открыл дверцу и сообщил:

– Мы прибыли.

Начинало смеркаться. Они пошли вверх по холму, чтобы потом спуститься в сад. Город, похожий на геометрические фигуры, ярко сверкал огнями вдоль северного горизонта. Фруктовые деревья издавали сладкий аромат.

– Где коммуникатор? – спросил Кэл.

Подмигнув Тому, Гордон Уайт послушно протянул прибор Кэлвину Линструму.

– Человеческую природу не переделаешь, не так ли? – шепнул Уайт.

Том улыбнулся.

Доктор Кэлвин Линструм был слишком занят своими мыслями и коммуникатором, чтобы слышать шутливые замечания в свой адрес.