чтобы спасти его, и он не сможет избежать унижения быть спасенным ими, кто бы это ни был. Куда бы он ни направился, везде его ожидало одно и то же, поэтому, даже не обдумывая варианты возможностей, в полном согласии с самим собой, он решил не трогаться с места.
По утрам, когда он пил чай, сквозь щели в ставнях он рассматривал нежные крупные головки тюльпанов и белые звездочки нарциссов — они всегда казались ему вырезанными из рисовой бумаги. Несколько раз он даже дерзнул покинуть свое убежище рано на рассвете, пока солнце еще не высушило росу на цветах. Он не боялся, что снова могут прийти те, которые оставили его здесь.
Конец все равно наступит — рано или поздно. Хотя сейчас, впервые за много лет, он наконец перестал думать о завершении жизни.
В подвале дома он обнаружил два ящика с проросшим картофелем, а также много яблок, которые, хоть и слегка подгнившие, все еще годились для еды. Были еще банки с великолепным сливовым вареньем и айвовым желе, на стенках висели связки лука и чеснока, а также какая-то незнакомая сухая трава, чьи стебли, собранные в пучок, источали терпкий аромат давно забытого лета. В шкафчиках на кухне его тоже ждал сюрприз — там он нашел хотя и скромные, но весьма разнообразные запасы консервов, печенье, муку, подсолнечное масло и чай. Похоже, жители этого дома готовились к войне. С такими запасами можно было выдержать несколько недель, а если поставить себе целью, то даже и месяцев. Неожиданно жизнь оказалась совсем обычной и вполне благополучной. Он всегда считал чем-то искусственным и снобистским нарочитое стремление к простой, немудреной жизни, но сейчас принял все с благодарностью, окунувшись в незнакомое для него состояние со всей страстью, с которой человек обычно отдается запрещенным удовольствиям, особенно, если поздно узнал о них. Ему ничего не нужно было делать для того, чтобы просто жить. Поэтому каждое утро это вызывало в нем бесконечное удивление. Оказалось, что жизнь не имеет ничего общего с травмами прошлого, или со страхами из будущего, да даже и с литературой. Теперь она полностью заключалась в содержимом кухонных шкафчиков и чудесных ароматах почти одичавшего сада, а также в пении птиц, которые еще на рассвете будили его своим многоголосым хором, и в белке, которая непонятно как оказалась на балкончике второго этажа, и стала грызть деревянный ставень двери, ведущей в комнату, где он спал. Иногда ему приходило в голову, что в один прекрасный весенний день он сойдет с ума, и даже не заметит это. Разумеется, он должен написать книгу, иначе как он поймет все то, что с ним происходит Он не сомневался в том, что это будет очень сильная книга, может быть, даже самая лучшая его книга. Лучше «Кровавого рассвета». Нужные слова совсем скоро родятся у него в голове и, возможно, подтолкнут его обратно в прошлое, откуда он пришел. Но не здесь и не сейчас.
В подвале дома он обнаружил два ящика с проросшим картофелем, а также много яблок, которые, хоть и слегка подгнившие, все еще годились для еды. Были еще банки с великолепным сливовым вареньем и айвовым желе, на стенках висели связки лука и чеснока, а также какая-то незнакомая сухая трава, чьи стебли, собранные в пучок, источали терпкий аромат давно забытого лета. В шкафчиках на кухне его тоже ждал сюрприз — там он нашел хотя и скромные, но весьма разнообразные запасы консервов, печенье, муку, подсолнечное масло и чай. Похоже, жители этого дома готовились к войне. С такими запасами можно было выдержать несколько недель, а если поставить себе целью, то даже и месяцев. Неожиданно жизнь оказалась совсем обычной и вполне благополучной. Он всегда считал чем-то искусственным и снобистским нарочитое стремление к простой, немудреной жизни, но сейчас принял все с благодарностью, окунувшись в незнакомое для него состояние со всей страстью, с которой человек обычно отдается запрещенным удовольствиям, особенно, если поздно узнал о них. Ему ничего не нужно было делать для того, чтобы просто жить. Поэтому каждое утро это вызывало в нем бесконечное удивление. Оказалось, что жизнь не имеет ничего общего с травмами прошлого, или со страхами из будущего, да даже и с литературой. Теперь она полностью заключалась в содержимом кухонных шкафчиков и чудесных ароматах почти одичавшего сада, а также в пении птиц, которые еще на рассвете будили его своим многоголосым хором, и в белке, которая непонятно как оказалась на балкончике второго этажа, и стала грызть деревянный ставень двери, ведущей в комнату, где он спал. Иногда ему приходило в голову, что в один прекрасный весенний день он сойдет с ума, и даже не заметит это. Разумеется, он должен написать книгу, иначе как он поймет все то, что с ним происходит Он не сомневался в том, что это будет очень сильная книга, может быть, даже самая лучшая его книга. Лучше «Кровавого рассвета». Нужные слова совсем скоро родятся у него в голове и, возможно, подтолкнут его обратно в прошлое, откуда он пришел. Но не здесь и не сейчас.