- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (63) »
просто каркасы из стволов молодых деревьев, с наброшенными шкурами — и почерневшие от времени металлические предметы, стоявшие на самой высокой полке, под провисшей соломенной кровлей.
— Плохо выглядишь, — уголком рта процедил светловолосый и двинул через стол к гостю глиняную тарелку с желтоватой глыбой сыра, а возле тарелки поставил глиняную же бутылку.
— Как быстро мы можем напасть на лагерь?
Йондор отрезал кусок сыра, не сводя глаз с хозяина.
— Напасть на лагерь? — повторил тот, и склонился над столом. — Какие еще предложения?
— Это не предложение, — сказал Йондор.
ЗДОРОВЯК ТАК саданул кулаком по столу, что зазвенели разложенные на нем кремни. — Здесь пока что я Капитан, парень, — пролаял он. — А до Барьера десять дней ходу, — сказал Йондор, словно не слышал собеседника. — И что? — пожилой горящими глазами уставился на лицо Йондора. — Мы должны быть готовы отправиться в путь через двадцать четыре часа. На висках Капитана вздулись жилы, челюсти напряглись. — Ты слишком долго отсутствовал, — процедил он сквозь зубы. — И где-то потерял свое остроумие. Йондор снова не обратил внимания на то, что его прервали. — Я обнаружил, что Северная Равнина свободна от снега. Я пересек предгорье Старой Цепи за два дня и нигде не встретил льда. Трясина задержала меня, мне пришлось построить плот, чтобы перебраться через нее. Она была совершенно растаявшей. — Она таяла, еще когда я был ребенком, — кивнул старик. — А что дальше? — Когда я достиг Длинного Склона, то нашел новую реку. Двигаться там было трудно. Склон горы был изрезан оврагами, а в оврагах появились заторы из валунов и сплавного леса. — Йондор протянул руку и погладил свое бедро. — Я подвернул там ногу и вынужден был отлеживаться целую неделю. Затем за день закончил подъем. — Что? — Ледник растаял и спустил все валуны вниз с горы. Проход очистился. Даже ребенок смог бы пройти там. — А потом ты?.. — старик пронизывающе взглянул на Йондора. Тот кивнул. — Высокое плато, окруженное стеной. Куча камней и всякого мусора, который притащил с собой ледник. — И нет никаких... строений? Йондор покачал головой. — Ледник стер бы все постройки там, где прошел. Капитан издал длинный шипящий вздох. — Так, значит, там нет ничего... — Большая часть установки находилась под землей...
— ТВОЯ ВЕРА беспочвенна, Йондор, — проворчал старик. — Было время, когда ты не отрывался от реальности. Йондор поднялся, подошел к полке, снял тонкую книгу в черном переплете, ее страницы были заполнены рукописным текстом. — В Журнале сказано достаточно ясно, — сказал он. — Там сказано, что мы должны вернуться... — Это просто назидательная история, — сказал старик. — Аллегория. Ее нельзя понимать буквально. Станция символизирует недосягаемый идеал, откуда были изгнаны наши предки. Барьер — символ всего, что находится вне человеческих понятий... — А теперь Барьер исчез. — И что ты хочешь, сказать это им? — капитан махнул рукой в сторону спящей деревни. — Там тысяча восемьсот человек. Станция для них — символ веры... — И для меня тоже, — вставил Йондор. — Йондор, здесь мы живем в безопасности, — сказал старик. — Вода, лес, всего достаточно для выживания — пока мы верим, что когда-нибудь вернем наш потерянный рай, изолированный барьером, через который не может проникнуть ни один человек. А теперь ты хочешь, чтобы я повел туда Экипаж... И что они там увидят? Бесплодную равнину, груды камней. И мечта умрет там вместе с ними! — А если это не просто мечта? — Послушай меня, парень, — голос Капитана стал мягким, почти что нежным. — Я тоже верил, когда был молод. У меня были замечательные мечты. В старых книгах была описана великая цивилизация США, ужасная война и очень опасная миссия, порученная нашим предкам, миссия, для выполнения которой нас однажды призовут. Это заставляло меня чувствовать, что я являюсь кем-то, что у моей жизни есть назначение и цель. — Он помолчал, впившись в лицо Йондору горящими из-под седых бровей глазами. — Ну, так вот, клянусь всеми Девятью Кругами Ада, у жизни действительно есть назначение! И называется оно Выживание! Мы не откажемся от него, чтобы отправиться за мифом прямиком к гибели! — И вы удовлетворены этим? — Йондор кивнул на грубую хижину и жалкую деревушку снаружи. — Я принимаю действительность. — Вы? — А чего достигнешь ты? Йондор отбросил накидку, обнажив широкий, полузаживший шрам, протянувшийся через плечо. Челюсти старика напряглись. — Ну, и?.. — Я только расчистил проход. И там был звук — странное такое жужжание, словно жук, только увеличенный в тысячу раз. Затем из-за отрога горы появились сани. Я увидел их под открытым небом. — Сани? Никто из наших людей не ездил в ту сторону... — На санях сидел водитель, маленький, не больше десятилетнего ребенка. Лицо у него было розовым, как свинья. — Ты пытаешься мне сказать... — Сани ехали по воздуху, метрах в двадцати над верхушками деревьев. Водитель заметил меня и повернул в мою сторону. Я попытался добежать до ближайшего укрытия метрах в двухстах ниже по склону. Но тут меня поразил выстрел. — Продолжай. — Я упал и лежал неподвижно. Он опустил сани на землю, остановился и пошел осмотреть меня. Я схватил его и задушил. Убить его оказалось легко. Капитан встряхнул головой, как человек, пробуждающийся от кошмарного сна. — Так ты говоришь, что видел этого... этого гоблина вблизи? Того, что напало на тебя. — В Журнале они называются тьюки, — сказал Йондор. — В Журнале! — Старик было вскочил, но тут же опустился обратно на место. — Книги иссушили твой разум! Никаких тьюков не существует и никогда не существовало! Они лишь часть древних символических рассказов: персонифицированное зло. Не стоит выдумывать маленьких зеленых чертенят ради объяснения зла, парень! Зло лежит в сердцах многих людей! — Но этот символ пытался убить меня, — спокойно ответил Йондор. Капитан Граннет поглядел на Йондора почти что с жалостью. — Ты болен, — сказал он. — Ты даже похудел с голодухи и где-то получил этот мерзкий ожог. Это повлияло на твой ум. Йондор откинул накидку, открывая кошель, пришитый к его килту. Вынул что-то из кошеля и протянул на ладони старику. Это было нечто похожее на высохший сероватый палец с отполированным когтем. Рот старика невольно открылся. — Ч-что это? — неожиданно тонким голосом воскликнул он. — Шкура тьюка оказалась очень прочной, а рана моя ужасно болела. Поэтому я сумел
ЗДОРОВЯК ТАК саданул кулаком по столу, что зазвенели разложенные на нем кремни. — Здесь пока что я Капитан, парень, — пролаял он. — А до Барьера десять дней ходу, — сказал Йондор, словно не слышал собеседника. — И что? — пожилой горящими глазами уставился на лицо Йондора. — Мы должны быть готовы отправиться в путь через двадцать четыре часа. На висках Капитана вздулись жилы, челюсти напряглись. — Ты слишком долго отсутствовал, — процедил он сквозь зубы. — И где-то потерял свое остроумие. Йондор снова не обратил внимания на то, что его прервали. — Я обнаружил, что Северная Равнина свободна от снега. Я пересек предгорье Старой Цепи за два дня и нигде не встретил льда. Трясина задержала меня, мне пришлось построить плот, чтобы перебраться через нее. Она была совершенно растаявшей. — Она таяла, еще когда я был ребенком, — кивнул старик. — А что дальше? — Когда я достиг Длинного Склона, то нашел новую реку. Двигаться там было трудно. Склон горы был изрезан оврагами, а в оврагах появились заторы из валунов и сплавного леса. — Йондор протянул руку и погладил свое бедро. — Я подвернул там ногу и вынужден был отлеживаться целую неделю. Затем за день закончил подъем. — Что? — Ледник растаял и спустил все валуны вниз с горы. Проход очистился. Даже ребенок смог бы пройти там. — А потом ты?.. — старик пронизывающе взглянул на Йондора. Тот кивнул. — Высокое плато, окруженное стеной. Куча камней и всякого мусора, который притащил с собой ледник. — И нет никаких... строений? Йондор покачал головой. — Ледник стер бы все постройки там, где прошел. Капитан издал длинный шипящий вздох. — Так, значит, там нет ничего... — Большая часть установки находилась под землей...
— ТВОЯ ВЕРА беспочвенна, Йондор, — проворчал старик. — Было время, когда ты не отрывался от реальности. Йондор поднялся, подошел к полке, снял тонкую книгу в черном переплете, ее страницы были заполнены рукописным текстом. — В Журнале сказано достаточно ясно, — сказал он. — Там сказано, что мы должны вернуться... — Это просто назидательная история, — сказал старик. — Аллегория. Ее нельзя понимать буквально. Станция символизирует недосягаемый идеал, откуда были изгнаны наши предки. Барьер — символ всего, что находится вне человеческих понятий... — А теперь Барьер исчез. — И что ты хочешь, сказать это им? — капитан махнул рукой в сторону спящей деревни. — Там тысяча восемьсот человек. Станция для них — символ веры... — И для меня тоже, — вставил Йондор. — Йондор, здесь мы живем в безопасности, — сказал старик. — Вода, лес, всего достаточно для выживания — пока мы верим, что когда-нибудь вернем наш потерянный рай, изолированный барьером, через который не может проникнуть ни один человек. А теперь ты хочешь, чтобы я повел туда Экипаж... И что они там увидят? Бесплодную равнину, груды камней. И мечта умрет там вместе с ними! — А если это не просто мечта? — Послушай меня, парень, — голос Капитана стал мягким, почти что нежным. — Я тоже верил, когда был молод. У меня были замечательные мечты. В старых книгах была описана великая цивилизация США, ужасная война и очень опасная миссия, порученная нашим предкам, миссия, для выполнения которой нас однажды призовут. Это заставляло меня чувствовать, что я являюсь кем-то, что у моей жизни есть назначение и цель. — Он помолчал, впившись в лицо Йондору горящими из-под седых бровей глазами. — Ну, так вот, клянусь всеми Девятью Кругами Ада, у жизни действительно есть назначение! И называется оно Выживание! Мы не откажемся от него, чтобы отправиться за мифом прямиком к гибели! — И вы удовлетворены этим? — Йондор кивнул на грубую хижину и жалкую деревушку снаружи. — Я принимаю действительность. — Вы? — А чего достигнешь ты? Йондор отбросил накидку, обнажив широкий, полузаживший шрам, протянувшийся через плечо. Челюсти старика напряглись. — Ну, и?.. — Я только расчистил проход. И там был звук — странное такое жужжание, словно жук, только увеличенный в тысячу раз. Затем из-за отрога горы появились сани. Я увидел их под открытым небом. — Сани? Никто из наших людей не ездил в ту сторону... — На санях сидел водитель, маленький, не больше десятилетнего ребенка. Лицо у него было розовым, как свинья. — Ты пытаешься мне сказать... — Сани ехали по воздуху, метрах в двадцати над верхушками деревьев. Водитель заметил меня и повернул в мою сторону. Я попытался добежать до ближайшего укрытия метрах в двухстах ниже по склону. Но тут меня поразил выстрел. — Продолжай. — Я упал и лежал неподвижно. Он опустил сани на землю, остановился и пошел осмотреть меня. Я схватил его и задушил. Убить его оказалось легко. Капитан встряхнул головой, как человек, пробуждающийся от кошмарного сна. — Так ты говоришь, что видел этого... этого гоблина вблизи? Того, что напало на тебя. — В Журнале они называются тьюки, — сказал Йондор. — В Журнале! — Старик было вскочил, но тут же опустился обратно на место. — Книги иссушили твой разум! Никаких тьюков не существует и никогда не существовало! Они лишь часть древних символических рассказов: персонифицированное зло. Не стоит выдумывать маленьких зеленых чертенят ради объяснения зла, парень! Зло лежит в сердцах многих людей! — Но этот символ пытался убить меня, — спокойно ответил Йондор. Капитан Граннет поглядел на Йондора почти что с жалостью. — Ты болен, — сказал он. — Ты даже похудел с голодухи и где-то получил этот мерзкий ожог. Это повлияло на твой ум. Йондор откинул накидку, открывая кошель, пришитый к его килту. Вынул что-то из кошеля и протянул на ладони старику. Это было нечто похожее на высохший сероватый палец с отполированным когтем. Рот старика невольно открылся. — Ч-что это? — неожиданно тонким голосом воскликнул он. — Шкура тьюка оказалась очень прочной, а рана моя ужасно болела. Поэтому я сумел
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (63) »