общественности. Но, как нам кажется, общественность должна заняться некоторыми вопросами, ибо методы, которые иногда применяются «Группой борьбы», не к лицу нам, живущим на Западе… Тайны, имеющиеся у «Группы борьбы», являются тайнами, выдуманными ею самой. Где говорится, что ознакомление общественности с этими «тайнами» наказуемо по закону?»

Цюрихская газета «Цейтдинст» в номере от 27 августа 1955 года еще яснее поставила вопрос о незаконном характере действий «Группы борьбы»:

«Если Геббельс после разгрома вермахта в России за одну ночь изобрел холодную русскую зиму, то и западноберлинским официальным лицам внезапно пришло на ум, что в Западном Берлине с 1948 года свирепствует та самая «Группа борьбы против бесчеловечности», которая систематически совершает террористические акты в ГДР, за которые даже в Федеративной Республике Германии предусмотрена высшая мера наказания (пожизненное заключение). На совести этой бесчеловечной шпионско-террористической организации, созданной и финансируемой оккупационными державами, — жизни многих немцев; она, как признали откровенно с глазу на глаз в одном из боннских министерств, является аппаратом бесчеловечности в подлинном смысле слова».

А еженедельник «Вельт ам зоннтаг» в номере от 23 августа 1955 года категорически заявил:

«Дискуссия прекратится лишь после того, как многие аргументы, которыми по-прежнему оперирует правление общества (имеется в виду «Группа борьбы». — Прим. нем. изд.), будут приведены в соответствие с действительностью. Однако сделать это, конечно, задача прокуратуры».

Верховный прокурор не проявляет интереса

Факты свидетельствуют о том, что, хотя в Западном Берлине официальные представители органов власти временами ратуют за правду и на словах выступают против «Группы борьбы», на самом деле они еще ни разу не сдержали своего слова и не приняли никаких мер против этой организации. Наоборот, несмотря на то, что почти все официальные представители западноберлинского сената и бургомистр д-р Зур публично отмежевались от «Группы борьбы», они разрешили арестовать одного человека в его квартире в Шёнеберге (Западный Берлин) и без шума упрятать его в следственную тюрьму. Это был как раз тот человек, который мог и хотел дать подлинные показания о деятельности «Группы борьбы». Речь идет об Иоганне Ратцеке, который много лет был её сотрудником.

Ульштейнская газета «БЦ» сообщила об этом 14 октября 1955 года:

«Когда бывший член общества Ратцек 28 сентября посетил I отдел западноберлинской полиции, в его портфеле находились некоторые «совершенно секретные» документы. Ратцек хотел в этот день поговорить с тем сотрудником полиции, который, как он полагал, вел против него расследование. Его попытка не удалась. Ратцек… дважды пытался связаться с сотрудником по телефону. После второго звонка ему сказали, что он должен ждать решения. Но Ратцек не хотел ждать.

Он обратился к верховному прокурору Берлина по политическим делам Кантору. В портфеле у Ратцека по-прежнему находились вышеупомянутые секретные документы, которые он после обстоятельной беседы хотел передать верховному прокурору.

После этого визита Ратцек сообщил газете «БЦ», что верховный прокурор не проявил интереса к беседе с ним. Это было вечером 4 октября, а спустя два дня 39-летний Иоганн Ратцек был арестован».

Ратцек хотел дать показания. Господин верховный прокурор не проявил интереса. О чем же, собственно, хотел рассказать Ратцек?

Ульштейнская газета «БЦ» в том же номере от 14 октября 1955 года дословно цитирует Ратцека:

«Я хотел доказать общественности, что она (имеется в виду «Группа борьбы». — Ред.) издевается над людьми в зоне (т. е. в ГДР. — Ред.). Ради зажиточной и праздной жизни некоторых конъюнктурщиков обманутые идеалисты должны отправляться в тюрьмы органов госбезопасности. Многие молодые люди заплатили своей жизнью или отбывают долголетнее тюремное заключение… из-за совершенно бессмысленных действий этой организации.

Я готов в любое время под присягой повторить перед законным судом свои показания. И я готов выставить свидетелей для подтверждения всех своих показаний».

Ратцек хотел сказать немецкому народу, что молодых людей гонят на верную смерть. А верховный прокурор в Западном Берлине, в круг обязанностей которого входит расследование подобных дел, «не проявил никакого интереса»?

Нет, он все же проявил «интерес»! Только это был не тот интерес, какого ожидала общественность от человека, обязанного стоять на страже закона: Иоганн Ратцек был арестован — арестован за «разглашение тайны».

Что же это за государство, в котором могут быть арестованы люди, возбуждающие обвинение против преступников, организующих саботаж, диверсии, шпионаж, покушения, террор, убийства, подделывающих документы, сеющих недоверие между народами, ведущих пропаганду против мира и помогающих готовить войну — эту массовую бойню?

Что это за государство, которое нарушает все правовые нормы перед лицом мировой общественности и в течение многих лет открыто поощряет общественно опасных преступников?

Что это за государство, в котором сенаторы, депутаты, министры и даже сам глава правительства работают рука об руку с преступниками?

Что это за государство, в котором приказывают арестовать человека и фальсифицируют его показания, чтобы не было возбуждено обвинение против преступников?

Ведь показания, изобличающие «Группу борьбы», не были занесены в протокол при допросе Ратцека.

Об этом сообщила даже ульштейнская «БЦ» 14 октября 1955 года:

«В пятницу на прошлой неделе Иоганн Ратцек, находящийся в тюрьме Моабит, объявил голодовку. Он продолжал ее до понедельника, потому что, как утверждают, некоторые его показания не были занесены в протокол допроса».

Что это за государство, в котором главарь шпионского, террористического и диверсионного центра, находящегося на службе у одной иностранной державы, хвастает тем, что власти ничего не предпринимают против него самого и его организации?

Ульштейнская «БЦ» не преминула сообщить в номере от 1 октября 1955 года:

«По поводу требования «БЦ» о том, что прокурор должен, наконец, вмешаться в дело «Группы борьбы», Тиллих заявил, что призывать прокурора смешно.

Вот уже шесть лет, как власти знают о деятельности «Группы борьбы» и о ее программе. И если они за эти годы ничего не предприняли, то и на седьмом году они ничего не сделают