повернулась на бок, и соломинка защекотала подмышку.

— Ой, смотри! Звезда упала. И ещё одна. Жаль, не успела загадать.

— Не сезон для звёзд, они в августе падают. Не иначе как ради тебя сегодня расстарались, — Янек сделал паузу, будто бы следующая мысль пришла ему в голову только-что, навеянная падающей звёздочкой. А давай…

— Убежим! Ой, и ты тоже? А я хотела… Папа догадался. Кажется. Меня сегодня в сарае на ночь запер, но я заранее щеколду испортила. А ещё я всё с вечера собрала и к тебе.

— Я тоже… хотел… в общем, я тоже всё взял. И всё разузнал уже. Если не позже третьих петухов уйти, то как раз успеем к Ясным бродам, когда там поезд, который с шахты уголь везёт, стоит. Он встречный пропускает. Я ужо с машинистом перекинулся, и денег сунуть ему скопил. Пока нас хватятся, мы уж в городе будем. А там власти у твоего отца и старосты никакой. Да и ксёндз тамошний нас обвенчает без всякого благословения родителей. Только плати.

— Какой ты у меня умный. Тогда давай быстрее.

Их осталось двое. Где-то там ещё кипел бой, но фрегаты уходили прочь: их сильно потрепали, немало кораблей подбито, сюда торопится космофлот. Каждая секунда, которую айвы ещё остаются в системе, уменьшает их шансы на спасение, тут уж не до геноцида беззащитной планеты. Здесь, на орбите Вроцлава, остались только они. Последний истребитель и последний дрон-бомбардировщик. Одна ракета в масштабах планеты — булавочный укол… всего-то несколько миллионов жизней, которые сгорят в ядерном огне. Поэтому исход у дуэли должен быть только один.

Семён бросил свою машину в очередной пируэт, стараясь зажать противника между собой и луной, лишить манёвра. Робот просчитал варианты и отступил. Не ушёл насовсем, а продолжил описывать витки вокруг планеты, программа гнала его к планете. Вдобавок кибер уже понял, что у истребителя остались лишь плазмопушки, а у них слишком маленький радиус действия. И тут робот наконец отыскал нужную стратегию. Вместо нового витка маневрирования он на максимальной скорости пошёл в атаку встречным курсом. В последний момент сбросил ракету так, чтобы она отстала, спряталась за вспышкой подорвавшего себя дрона, а затем форсировала двигатель и рванулась вперёд.

«Не уйдёшь!» — Семён развернул истребитель и вошёл в атмосферу под таким углом, что главный компьютер испуганно выдал «курс ведёт к разрушению». И тут же смолк, Семён его отключил, чтобы не попытался вмешаться не вовремя. Человеку не надо тормозиться, как ракете, чтобы не сгореть в плотных слоях. На ручном пилотаже нырнуть, подбить ракету и вернуться в космос. «Дистанция уверенного поражения». Огонь! Центральный процессор был выключен, а в задачу системы управления огнём не входило сообщать пилоту: кинетическое орудие, где ещё оставалась последняя кассета, и на которую рассчитывал Семён, заклинило от перегрева. Мгновенно перебрав доступные варианты исполнения приказа, компьютер начал стрелять из плазмопушек. Огненный ураган испепелил ракету, но заодно пробил тепловую защиту истребителя как раз рядом с кабиной. Пилот умер мгновенно. Неуправляемая машина понеслась к земле, сгорая в атмосфере ослепительно-белой звёздочкой.

Уже были слышны паровозные гудки, когда Янек замахал рукой:

— Смотри, смотри! Ещё одна падает.

— А я успела, я загадала! Знаешь что? У нас всё будет хорошо, вот увидишь — всё получится.

— Конечно, будет хорошо, — Янек сорвал с куста возле дороги цветок сирени и сунул любимой в волосы. — Сирень и падающая звезда — самые верные приметы на счастье.