========== Глава 1: Каждый кусочек ==========

Тень ютится в углу гостиной в квартире сестер Голдштейн. Если бы кто-нибудь посмотрел прямо на нее, то, наверное, принял бы за копоть от свечи, горевшей слишком близко к обоям, или щепотку пепла, которую миновало очищающее заклинание.

Но когда тень впервые появляется в жилье сестер Голдштейн, там никого нет: всех допрашивают авроры МАКУСА. Да и после допроса они крайне заняты.

Во-первых, миссис Эспозито не разрешает приводить в дом мужчин. «Нью-Йоркский Призрак» уже наверняка перечислил все прегрешения Куинни – как и Тинины несколько месяцев назад. Миссис Эспозито будет недовольна. Может даже, покинет свои комнаты на первом этаже вместо того, чтобы просто вопить с лестницы.

Сестры и мистер Ньют Скамандер стоят возле здания и гадают, как поступить.

– Нет, этого мы делать не будем, – говорит Куинни. Глаза у нее уже сухие, хоть краснота еще не сошла с век. – Это слишком подозрительно.

– Поэтому я и не предложила, – огрызается Тина суровее, чем намеревалась.

– Что? – негромко спрашивает Ньют.

– Нельзя средь бела дня лезть на пожарную лестницу, дорогой, – поясняет Куинни. – Реши ты надеть… ярко-розовую юбку, и то привлечешь меньше внимания.

– Ярко-розовую юбку? – в ужасе повторяет Тина.

– Я бы согласился, – говорит Ньют, – если бы это был самый быстрый способ попасть наверх.

– В самом деле?! – восклицает Куинни, явно реагируя на некую недоступную Тине мысль.

– О нет, не я, – Ньют машет руками, словно отбиваясь от ее любопытства. – Мой старший брат.

– Ах да, полагаю, все из-за акцента. Ты слишком джентльмен, чтобы пытаться тайком прошмыгнуть в спальню девочек.

– Что? – ужас в голосе Тины делается еще явственнее.

– Это был брат… мой брат, – Ньют осторожно ставит чемодан на землю и достает палочку. – Раз вы думаете, что это сработает…

Палочка выписывает знакомые пассы трансфигурации.

– Не здесь же! – сдавленно выкрикивает Тина.

Они вдвоем ныряют в подворотню, оставив Куинни сторожить чемодан.

Когда они снова появляются, мешковатые штаны Ньюта становятся нарядной серой юбкой, дополненной жакетом в тон. Пальто облегает чуть сильнее, на ногах шелковые чулки вместо шерстяных носков. Галстук выглядит похожим скорее на бант.

– Ты симпатичный, как картинка, – довольно говорит Куинни.

Ньют рассматривает свои ботинки, превратившиеся в сапожки на каблуках.

– Молчи, – предупреждает Тина.

– Знаешь, чего тебе не хватает, дорогой? Шляпки! К этому наряду определенно нужна шляпка.

Она достает из воздуха бирюзовую шляпу-колокол. Шляпа отлично сочетается с пальто Ньюта и отвратительно – с его красными щеками. Тина стонет.

– Ну что, готовы?

Миссис Эспозито и впрямь останавливает их на лестнице. Куинни приносит себя в жертву ее докучливому любопытству, чувствуя, как облегчение Ньюта и Тины окутывает ее бесценным норковым шарфом.

– Ох, это было ужасно, – жалуется Куинни. – Не-маги были даже хуже, чем Оскур.

Она говорит в манере миссис Эспозито – неправильно произнося слово.

Именно так домовладелица и думает, поэтому сарказма не замечает. Куинни трет глаза, и миссис Эспозито заключает, что та страшно потрясена случившимся. Нервы у нее всегда были куда деликатнее, чем у ее сестры.

– Понятия не имею, как я могла такое допустить, – выговаривает Куинни дрожащим голосом.

Женщину, сопровождающую Тину Голдштейн, миссис Эспозито едва замечает. Думает только, что одета та очень скучно. Должно быть, коллега. Все знают, какие эти деловые девицы: не интересуются ни замужеством, ни косметическими чарами.

Заперев за собой дверь, Тина смотрит, как Ньют возвращает своей одежде прежний вид. Потом хлопает рукой по бедру.

– Твой чемодан!

– Чемодан? – переспрашивает Ньют. – А что… что с моим чемоданом?

– Мы могли пронести тебя в чемодане!

– Ой! Ну конечно. И как я не подумал… Что ж, должен признать, переодеваться было куда веселее. А теперь ваша… миссис Эсперанто знает, что у вас гости, и не будет удивляться лишнему шуму.

– Эспозито, – мягко поправляет Тина.

– Да, миссис Эспозито, – исправляется Ньют. – Похоже, она очень… любознательная.

– Мягко сказано, – бормочет Тина.

Короткую минуту никто не думает о событиях дня. У Тины перед глазами икры Ньюта, обтянутые шелковыми чулками. Ньют в основном размышляет о том, какими странными бывают эти американцы… и о половом диморфизме у взрывопотамов.

Пятно в углу гостиной остается незамеченным. Куинни, возвратившись в квартиру, собирает ужин – без следа вчерашнего энтузиазма, хоть все трое и успели порядком проголодаться.

Пытаясь заставить сестру сесть рядом с Ньютом, Куинни устраивается за дальним концом стола, но Ньют уносит тарелку с собой в чемодан.

– День был долгий, – объясняет он. – Я должен проверить животных.

Тина, не глядя на него, кивает. Отламывает кусочки боковой стороной вилки и отправляет в рот с таким видом, словно поглощение опилок принесло бы ей куда больше удовольствия. Куинни со вздохом ставит локти на стол и тоже принимается за еду.

– У нас нет места для гостей, – говорит Тина.

– Если учесть, что мистер Скамандер сделал с чемоданом, я уверена, что он может расширить гардеробную, – откликается Куинни.

Ньют уже думает об этом – и о том, чтобы просто жить в чемодане. На самом деле, он привык. Но Куинни знает: как ни плохо умеет Тина заботиться о себе, она не позволит Ньюту жить в чемодане. Ей даже мысль такая в голову не придет.

Пятно в гостиной шевелится, будто тоже чувствуя пелену грусти, накрывшую жилище Голдштейн грозовой тучей.

Утренние темные облака над Манхэттеном не рассеиваются и на следующий день.

– Ну и погода, – говорят мужчины чистильщикам обуви, боссам и женам.

– Никогда не видел ничего подобного, – говорят они.

– В это время года?

Весь день на улице сыро и темно. А город, как и обычно, заполнен угольной копотью и табачным дымом.

Клочки темноты находят друг друга, сливаются среди туч. Что-то темное растягивается над Манхэттеном,