которые, к сожалению, длились недолго. Майкл, не теряя времени, завалил его гораздо большим количеством работы, чем стоило бы взваливать на новичка. Если бы не Элайджа, Клаус, вероятно, не смог бы продвинуться так далеко. Прошло десять лет, а он все еще пытается найти золотую жилу в солдатской жизни. Клаус понятия не имел, куда он направляется и зачем.

Думать о будущем было все равно что напиваться туманной ночью, гуляя по краю обрыва.

Перевод в Нью-Йорк впервые дал ему что-то существенное, чего он ждал с нетерпением.

На данном этапе разумнее всего было бы вложить деньги в приличную кофеварку для своего офиса, но, несмотря на критические обстоятельства, Клаус отказывается устраиваться поудобнее в своем собственном аду. Активная попытка сделать это место более податливым ощущается как духовное самоубийство. Он должен хотеть выйти наружу, ненавидеть каждый час жизни, который он проводит, вдыхая этот душный воздух. Просто потому, что это часть его повседневной жизни — не значит, что он не должен воспринимать это именно так, как оно есть: чистилище. В чистилище хорошего кофе не подают, это уж точно.

Как только он окажется в Нью-Йорке, говорит он себе, ему больше не понадобятся кофеварки. У него будут приличные помощники, которые, как и у Элайджи, помимо выполнения всех своих обычных обязанностей, будут также ждать его утром со свежим капучино — двойной порцией, без сливок, без сахара. Мечта.

Впереди него в кафе сидят двое, еще несколько человек уже сидят вокруг, а в голове у него все еще такой туман, что требуется некоторое время, чтобы осознать, что это место кажется… другим.

И только когда он стоит перед кассой, до него доходит, что, хотя все это кажется смутно знакомым, он ничего не может вспомнить. Даже человека, улыбающегося ему из-за прилавка.

— Что вам принести? — приветливо спрашивает девушка, когда он слишком долго молчит, вяло моргая.

— Э-э… — он смотрит на меню на доске позади нее, написанное красивым размашистым почерком, и ничего не узнает. Неужели он настолько сошёл с ума от недосыпа, что просто зашел не в то место? — Это ведь не «Дом Ленор»?

— Нет, это «Мистик кафе».

Ой

— Ты хочешь что-нибудь выпить или ищешь Ленор? — слегка подталкивает она.

— Нет, я… Кофе, — выпаливает он, пытаясь сморгнуть затянувшуюся дымку, когда понимает, что выставляет себя полным идиотом.

— Значит, тебе повезло, — говорит она с улыбкой.

— Большой капучино, двойная порция. На самом деле, больше, если можно.

Она выгибает брови и нажимает кнопки на кассе.

— Тяжелая ночь?

— Тяжелый месяц.

— Четыре порции тебе подойдут?

— Это будет прекрасно, дорогая.

Она делает гримасу в ответ на ласковое обращение, хотя Клаус и не заметил, как оно выскользнуло из его рта.

Ребекка серьезно поговорила с ним о том, как женщины ненавидят эти ласкательные имена.

«Это снисходительно, непочтительно и унизительно, особенно по отношению к незнакомым женщинам»

Не то, чтобы Клаус принял ее слова близко к сердцу — по правде говоря, его мало волнует, что подумают о нем другие люди, но выражение лица бариста заставляет его на мгновение пожалеть об этом.

— Кэролайн, — говорит она.

— Извини… — Клаус уже собирается добавить «Дорогая», но вовремя успевает закрыть рот.

— Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо.

— Ты уверен? — спрашивает она, указывая на витрину, которая пестрит разнообразной выпечкой: шоколадные пончики, булочки, черничные кексы.

Выглядит аппетитно, но Клаус никогда не был сладкоежкой, и он совсем не голоден. Все, чего он сейчас жаждет — это лишняя доза кофеина.

— Похоже, тебе не помешает немного сладкого, — добавляет она с усмешкой, которая вот-вот станет дерзкой.

Клаус слегка прищуривается, еще не совсем проснувшись, чтобы понять, насмехается она над ним или просто настаивает.

— Знаешь, если бы я был бодрее, то наверное бы обиделся, — говорит он.

Девушка хихикает.

— Дай мне знать, когда наконец определишься.

— Боюсь, для такой наглости еще слишком рано.

— Я подумаю об этом позже, — говорит она, подмигивая. — Значит, только кофе?

— Только кофе, — повторяет он, протягивая деньги.

Клаус наблюдает, как девушка кладет пятерку в кассу и берет сдачу. Она выглядит моложе него, возможно, только что из колледжа. В Новом Орлеане много студентов из Тулейна, занятых в сфере услуг. Ее светлые волосы собраны в хвост, пряди обрамляют довольно милое личико. Но что привлекает его внимание, так это ее красивая шея. У него руки чешутся взять карандаш и бумагу, чтобы запечатлеть эту идеальную линию.

— Твоя сдача, — говорит она, отрывая его от неуместного наблюдения.

— Спасибо.

— Я вернусь через секунду с твоим кофе…

Ему требуется три секунды, чтобы понять, что она спрашивает его имя.

— Клаус.

Затем Кэролайн встает за стойку, чтобы самостоятельно приготовить его заказ. Он с восхищенным следит за тем, как она управляет машинами с точностью и ловкостью настоящего профессионала. Все признаки того, кто получает удовольствие от того, чем занимается. Это немного гипнотизирует. Он никогда не думал, что смотреть на то, как кто-то варит кофе, может быть так увлекательно.

Боже, он, должно быть, действительно сходит с ума.

— Ну вот, — говорит она, возвращаясь с его чашкой. — Я добавила кое-что еще.

— Что еще? — хмурится Клаус.

— Личный штрих. Просто пытаюсь сделать тебя постоянным клиентом.

— Добавив в напиток то, о чем я не просил? — он язвит в ответ, и это звучит гораздо более ехидно, чем он намеревался.

Еще слишком рано, он почти не спал, а кофе — это святое.

Бариста просто закатывает глаза.

— Просто попробуй? Я принесу твой скучный капучино, если тебе не понравится.

— Скучный капучино? Так ты разговариваешь со своими потенциальными клиентами?

— Так ты попробуешь или нет?

Клаус сдерживает улыбку, подозрительно глядя на свою чашку. Он в некотором роде пурист, когда дело доходит до кофе. Что-нибудь большее, чем капучино, и он бесцеремонно сморщит нос.

Но она стоит там с выжидающим