из города двухэтажную виллу в «мэрском» охраняемом поселке и вздохнула легко и свободно, оплачивая московскую квартплату и ежемесячно переводя деньги на карточку своему великовозрастному оболтусу. Ее полное, ухоженное лицо покрылось здоровым румянцем, а участок – розами в ландшафтном дизайне. Сына в гости женщина не приглашала, а он и не стремился. Не знаю, что их связывало раньше с Сам Санычем, они на этот счет не откровенничали, но понимали друг друга без слов, работая крепкой надежной связкой. Когда для расширяющегося дела им понадобились сотрудники, в контору пришла Надежда Викторовна Селезнева, сразу забравшая себе физических лиц. Полжизни отпахав на нашем вагонном заводе юрисконсультом, женщина вышла на пенсию. Но знания никуда не делись и, продав себя за приличную зарплату, она начала отстаивать интересы наших клиентов. И до того красиво и изящно, что ее письмами в суды и всяческие организации мы зачитываемся, словно романами. Логика и знание своего участка работы у Надежды Викторовны просто потрясающие! А по внешности никогда не скажешь, что эта милая, скромная голубоглазая женщина в возрасте обладает хитростью, умом и гибкостью хорька, идущего за добычей. И скоро от этой добычи в нужную сторону полетят шерсть и деньги. Ей в помощницы через полгода взяли Ирину Борисовну Костикову, или Ирочку, как ее ласково называют дамы за легкий и согласный со всеми нрав, безоговорочную исполнительность, обучаемость, а главное, мелкокучерявую молодость, радующиеся синие глаза и замечательную фигурку, на которую периодически западает взгляд Саныча. Но только западает и не более того. Моральные качества руководителя – его твердое кредо, которого он неукоснительно придерживается, разделяя жизнь семейную с притихшей дочкой мэра, а жизнь личную – с секретаршей Светой, которая этих отношений не афиширует, место свое знает и не создает ему проблем. Еще одна молодая женщина в нашем коллективе – Ксения Григорьевна Буцай, русская хохлушка, хохотушка, любительница сплетен, анекдотов и мужчин. Причем замужем она побывала дважды, но, не найдя в своих спутниках ничего, кроме любви к выпивке, она без сожаления с ними рассталась. Ведь армия поклонников Оксаны не убывает никогда. Если один из бойцов вдруг сходит с дистанции, на его место тут же встает новый, полный сил и азарта погони. Ведет Ксения, как не сложно догадаться, бракоразводные дела и составляет брачные контракты новым парам – своим будущим постоянным клиентам. Ведь любой договор всегда можно написать таким образом, что в его тексте обязательно найдется зацепочка для опытного юриста, какую сторону бы он не представлял. Ну вот, мой красный Дневничок, я тебе рассказала про всех, с кем работаю и собираюсь идти в ресторан. Новое платье уже висит в моем шкафу, а новые туфли лежат под ним в коробке. Как хорошо, что городок у нас небольшой и от ресторана до моего дома – пятнадцать минут ходьбы! Надену пальтишко подлиннее – и пешочком, пешочком. В карете приедет только Татьяна Петровна. Спиртное и такси она не выносит категорически, а наши маленькие грязненькие автобусики ее чрезвычайно раздражают. Поэтому официанты ей не наливают, а таксисты прижимаются к обочине, когда здоровая черная тойота бороздит окрестные улицы. И все было бы ничего в этом празднике жизни, если бы Ксения, озабоченная судьбами своих одиноких коллег, не притаскивала за собой на наши скромные посиделки целый шлейф ухажеров, по ее указке приглашающих нас танцевать и терпеливо, в надежде получить допуск к ее великолепному телу, отдавливающих нам ноги. А также с равнодушной скукой взирающих на наши ничем не примечательные, на фоне божественной Оксаны, физиономии. Даже молоденькая Ирочка не могла конкурировать в их масленых глазках с Ксенией Григорьевной. Но зато, дневничок, Сережка обещал забрать меня уже часов в десять. А на Новый Год, ломая домашние традиции, я обещала его с другом отвезти в Москву. Ехать недалеко, всего сто тридцать километров, трасса чистая, парковки бесплатные… Пусть мальчишки порадуются! А первого я отосплюсь. Все, мой хороший, у меня слипаются глазоньки, а завтра – тяжелый день. С утра придется повисеть на телефоне, обзванивая клиентов с поздравлениями, затем – составить список необходимых канцтоваров и расходных материалов на первый квартал и подписать его у Саныча… Потом – всех выгнать пораньше, закрыв за ними дверь, и поставить офис на охрану, а потом бежать краситься, причесываться и переодеваться… Сережке хорошо: он с бабушкой и дедушкой второй день гуляет по свежему снегу и скребет дорожки на даче. И катается на коньках. На зимних каникулах ребятишкам в деревне всегда мужики лед на пруду чистят. На речке ведь не покатаешься: она у нас быстрая, лед тонкий. Деревенские и то рыбачат ближе к берегу. Ну а завтра моего парня уже привезут домой. Все, дневник, засыпаю… Спокойного тебе сна, мой хороший.

29.12; 15.30 Здравствуй, мой красненький, мой добрый и молчаливый друг Дневничок! Если бы ты только знал, как я тебе рада! Ты ведь не посплетничаешь у меня за спиной, не обольешь неприязнью, не обманешь и не отвернешься в трудную минуту. Спросишь, чего вдруг я так заныла? Не бойся, у меня все в порядке. Просто иногда в нашей конторе такую грязь перед нами вытряхивают, что мне лично становится противно, хотя уже десять лет перепечатываю, копирую, отправляю по электронной почте все эти дрязги, обиды и выраженные грамотным юридическим языком проклятия. Но знаешь, когда настраиваешься на праздники, хочется чего-то светлого и радостного, а не толстую визгливую бабу из Хренопупинска, отбирающую квартиру у тихого аборигена, сломленного несправедливостью судьбы, но еще пытающегося бороться за родные квадратные метры. И действительно, с ума сойти можно: собес прикрепил соцработника к матери этого олуха, терпеливо вкалывающего на многочисленных стройках в нашей округе и, соответственно, неделями живущего на объекте. Бабуля, видимо, разобиженная на постоянное отсутствие своего сына, решила, что она ему не нужна и, растаяв от сиропных речей ответчицы, завещала той свою долю в квартире. Потом бабулька померла, а на их небольшую площадь въехали тети, дяди, племянники, короче, целый табор родственников этой дамы. Замок они поменяли, а законного хозяина пускали только с участковым. Да и то: полиция за порог, дядьки хозяина под белы ручки – и птичкой через лестничные пролеты во двор. Вот и пытается доказать бедолага, что бабушка, то есть, его матушка, подписывая завещание, была лицом недееспособным. Ответчица же, наоборот, доказывала, что истец за бабушкой не присматривал, морил голодом и всячески обижал. Дело было принято судом к