воскликнул Кебаб, отплевываясь. — Вперед, Пахана догонять!
Они наперегонки поплыли к буйку, из-за которого антеннами уже торчали героические усы Пахана Родимого. А звезда Джаппурия ласково светила сверху и баловала своим теплом пловцов; Неллу, лежавшую на горячих камешках пляжа; бабку Чурчхелу, ругающуюся черными словами во все горло и по-старинке волокущую в руках сумки с товаром, а также свистонов, с аппетитом закусывающих кукурузой только что початую бутылку водки.
И все остальные жители Джаппурии радовались этим добрым и ласковым лучам. Кроме Морса, которому было все равно, куда и кому светит Джаппурия, потому что он, возбужденно сверкая воспаленными глазами, только что убил какого-то очередного чмырогло́та, вышел на третий уровень и совсем не собирался останавливаться на достигнутом. Ну, а об истощении Премьер-министр просто не вспоминал, считая, что это недомогание осталось в прошлом и никогда больше его не посетит. Наивный джаппурский старичок…
ЭПИЛОГ
Кукарелла
Филер стоял перед дверью ипподромной ложи Генерального Вождя и грозно смотрел на двух здоровенных охранников, одетых в оранжевые робы. Надо же, они потребовали сдать на входе оружие! — Вы знаете, кто я такой? — спросил барон. — Да, — ответил один из громил. — Но Генеральный Вождь приказал никого с оружием не пускать. Даже тебя, шавелла Главный Военспец. — Держите! — с презрением произнес Филер, доставая из кобуры лучевой пистолет и бросая его на стол перед охранниками. — Так бы и сразу, — сказал второй громила. И вдруг оба охранника подхватили Филера под руки, одним движением перевернули его вверх ногами и сильно встряхнули несколько раз. — Клац! — сказал барон (точнее — баронские челюсти сказали). Из карманов Филера на пол высыпались разные предметы. Среди всякой мелочи типа авторучек, серебряных шмордонских монет и карманного компаса, были также маленький дамский пистолетик, карманная рация и складной нож из хорошо закаленной стали. Вернув Филера ногами на пол, охранники грубо облапали его и подвинули в сторону двери, как будто он был самым обычным плательным шкафом. — Порядок! — сказал первый охранник, нагибаясь и поднимая с пола разбросанные предметы. — Все будет в сохранности, можешь не переживать. Второй охранник ухмыльнулся в лицо Филеру открытой и честной улыбкой. Барон понял, что ругаться с этими громилами бесполезно. Потому он резко вошел в ложу и с грохотом захлопнул дверь за собой. Метнув яростным взглядом по сторонам, он увидел большой круглый стол, заставленный едой и напитками. За ним с бокалом пива в руке расположился всего один человек. Это был Генеральный Вождь Кукареллы Поха́ре Бац. Он представлял собой тип невзрачного тощего человека с большими ушами, завидущими глазами и загребущими руками. В мозгу Филера тут же всплыло воспоминание о том, что в последней сводке новостей из титула Генерального Вождя Кукареллы выпало слово «республика». Это был нехороший знак, но Филер, принимая во внимание тупость нового вождя, не придал пока этому факту значения. — Я не понял, — сказал барон стальным голосом. — Почему меня обыскивают, как последнего преступника? — Ах, шавелла Филер, успокойтесь, — миролюбиво сказал Поха́ре Бац, приветливо качнув бокалом с пивом в руке. — Ведь вы не глупее меня и потому все понимаете. У Филера от такого сравнения вылезли глаза на лоб. — Вы же знаете, что иначе нельзя, — продолжал Похаре Бац, ласково глядя в ошалелые глаза Филера. — Ну сколько можно убийств и всяких внутрипартийных переворотов? Кукарелла тонет в крови! — Это издержки революции, — сказал Филер, приходя в себя. — Понятное дело! — согласился с ним Похаре Бац и отхлебнул глоток пива. — Но ведь когда-то это должно закончиться? И вот я решил, что момент наступил. Больше не будет никаких казней. Вот только Рылом Втаза угрохаем — и все… Народ Кукареллы наконец заживет тихо и спокойно. Под моим мудрым руководством. Кстати, что же это вы стоите? Присаживайтесь, барон! Филер ничего не понимал из обращенной к нему речи Генерального Вождя, которого именно он привел к власти сегодня. Что-то было явно не так! Главный Военспец медленно подошел к отодвинутому кем-то заранее стулу, уселся на него и молча посмотрел на Главного Вождя. Даже в состоянии напряжения Филера все равно кольнуло слово «барон», произнесенное Похаре Бацем. Этим титулом на Кукарелле его еще ни разу не называли. Вспомнив о бывшей раболепной покорности заместителя Генерального Вождя, Филер вдруг понял, что перед ним сейчас сидит самый обычный спрут, до поры до времени таившийся в глубокой пещере и наконец получивший такое количество власти, которое позволит ему забыть о пище насущной на многие годы. Он внимательно всмотрелся в лицо Генерального Вождя и совершенно неожиданно для себя встретил в ответ резкий взгляд желтых глаз. Эти глаза были какими угодно, но только не глупыми! Филер вдруг понял, что перед ним находится некий человек-самородок, никак не отягощенный образованием, но житейски мудрый и потому очень опасный, но заранее предсказуемый. А для кого предсказуемый? Для бывшего шефа разведки самой мощной в галактике империи? Раз плюнуть… Барон решил вести себя осторожно. — Можно мне выпить? — спросил он. — Конечно! — воскликнул Похаре Бац. — Хотите пива? — Нет, спасибо, — ответил Филер. — От пива, знаете ли — ни в голове, ни в противоположном месте. Я бы выпил коньяка. — Ха-ха-ха! — неискренне рассмеялся Генеральный Вождь. — Я смотрю, вы в совершенстве освоили язык простонародья. Глаза его оставались холодными. — Я освоил многие языки еще до того, как встретился с вами, — ответил Филер. — Да-да, понимаю, — кивнул головой Похаре Бац. — Эй! В ложу вбежала красивая секретарша, в которой барон узнал одну из бывших работниц Рылом Втаза. — Налей барону! — приказал ей Генеральный Вождь. — Только целый бокал наколбась сразу, чтобы не звать тебя больше! Секретарша схватила бутылку коньяка и вылила ее в одну из пустых пивных кружек, стоявших на столе, после чего придвинула ее к Филеру и тут же убежала в подсобное помещение. Филер понял, что его мешают с грязью. Похаре Бац более месяца был заместителем Рылом Втаза, неоднократно выпивал в общей компании с бароном и потому знал, что тот пьет редко, но — рюмками, а не кружками. — Ваш коньяк — просто аристократически-вредная привычка, — сказал Похаре Бац. — Посудите сами — зачем держать голову ясной, если дворянство живет приказами королей и императоров? Бухай — сколько хочешь. А у нас в Кукарелле монархов
Кукарелла
Филер стоял перед дверью ипподромной ложи Генерального Вождя и грозно смотрел на двух здоровенных охранников, одетых в оранжевые робы. Надо же, они потребовали сдать на входе оружие! — Вы знаете, кто я такой? — спросил барон. — Да, — ответил один из громил. — Но Генеральный Вождь приказал никого с оружием не пускать. Даже тебя, шавелла Главный Военспец. — Держите! — с презрением произнес Филер, доставая из кобуры лучевой пистолет и бросая его на стол перед охранниками. — Так бы и сразу, — сказал второй громила. И вдруг оба охранника подхватили Филера под руки, одним движением перевернули его вверх ногами и сильно встряхнули несколько раз. — Клац! — сказал барон (точнее — баронские челюсти сказали). Из карманов Филера на пол высыпались разные предметы. Среди всякой мелочи типа авторучек, серебряных шмордонских монет и карманного компаса, были также маленький дамский пистолетик, карманная рация и складной нож из хорошо закаленной стали. Вернув Филера ногами на пол, охранники грубо облапали его и подвинули в сторону двери, как будто он был самым обычным плательным шкафом. — Порядок! — сказал первый охранник, нагибаясь и поднимая с пола разбросанные предметы. — Все будет в сохранности, можешь не переживать. Второй охранник ухмыльнулся в лицо Филеру открытой и честной улыбкой. Барон понял, что ругаться с этими громилами бесполезно. Потому он резко вошел в ложу и с грохотом захлопнул дверь за собой. Метнув яростным взглядом по сторонам, он увидел большой круглый стол, заставленный едой и напитками. За ним с бокалом пива в руке расположился всего один человек. Это был Генеральный Вождь Кукареллы Поха́ре Бац. Он представлял собой тип невзрачного тощего человека с большими ушами, завидущими глазами и загребущими руками. В мозгу Филера тут же всплыло воспоминание о том, что в последней сводке новостей из титула Генерального Вождя Кукареллы выпало слово «республика». Это был нехороший знак, но Филер, принимая во внимание тупость нового вождя, не придал пока этому факту значения. — Я не понял, — сказал барон стальным голосом. — Почему меня обыскивают, как последнего преступника? — Ах, шавелла Филер, успокойтесь, — миролюбиво сказал Поха́ре Бац, приветливо качнув бокалом с пивом в руке. — Ведь вы не глупее меня и потому все понимаете. У Филера от такого сравнения вылезли глаза на лоб. — Вы же знаете, что иначе нельзя, — продолжал Похаре Бац, ласково глядя в ошалелые глаза Филера. — Ну сколько можно убийств и всяких внутрипартийных переворотов? Кукарелла тонет в крови! — Это издержки революции, — сказал Филер, приходя в себя. — Понятное дело! — согласился с ним Похаре Бац и отхлебнул глоток пива. — Но ведь когда-то это должно закончиться? И вот я решил, что момент наступил. Больше не будет никаких казней. Вот только Рылом Втаза угрохаем — и все… Народ Кукареллы наконец заживет тихо и спокойно. Под моим мудрым руководством. Кстати, что же это вы стоите? Присаживайтесь, барон! Филер ничего не понимал из обращенной к нему речи Генерального Вождя, которого именно он привел к власти сегодня. Что-то было явно не так! Главный Военспец медленно подошел к отодвинутому кем-то заранее стулу, уселся на него и молча посмотрел на Главного Вождя. Даже в состоянии напряжения Филера все равно кольнуло слово «барон», произнесенное Похаре Бацем. Этим титулом на Кукарелле его еще ни разу не называли. Вспомнив о бывшей раболепной покорности заместителя Генерального Вождя, Филер вдруг понял, что перед ним сейчас сидит самый обычный спрут, до поры до времени таившийся в глубокой пещере и наконец получивший такое количество власти, которое позволит ему забыть о пище насущной на многие годы. Он внимательно всмотрелся в лицо Генерального Вождя и совершенно неожиданно для себя встретил в ответ резкий взгляд желтых глаз. Эти глаза были какими угодно, но только не глупыми! Филер вдруг понял, что перед ним находится некий человек-самородок, никак не отягощенный образованием, но житейски мудрый и потому очень опасный, но заранее предсказуемый. А для кого предсказуемый? Для бывшего шефа разведки самой мощной в галактике империи? Раз плюнуть… Барон решил вести себя осторожно. — Можно мне выпить? — спросил он. — Конечно! — воскликнул Похаре Бац. — Хотите пива? — Нет, спасибо, — ответил Филер. — От пива, знаете ли — ни в голове, ни в противоположном месте. Я бы выпил коньяка. — Ха-ха-ха! — неискренне рассмеялся Генеральный Вождь. — Я смотрю, вы в совершенстве освоили язык простонародья. Глаза его оставались холодными. — Я освоил многие языки еще до того, как встретился с вами, — ответил Филер. — Да-да, понимаю, — кивнул головой Похаре Бац. — Эй! В ложу вбежала красивая секретарша, в которой барон узнал одну из бывших работниц Рылом Втаза. — Налей барону! — приказал ей Генеральный Вождь. — Только целый бокал наколбась сразу, чтобы не звать тебя больше! Секретарша схватила бутылку коньяка и вылила ее в одну из пустых пивных кружек, стоявших на столе, после чего придвинула ее к Филеру и тут же убежала в подсобное помещение. Филер понял, что его мешают с грязью. Похаре Бац более месяца был заместителем Рылом Втаза, неоднократно выпивал в общей компании с бароном и потому знал, что тот пьет редко, но — рюмками, а не кружками. — Ваш коньяк — просто аристократически-вредная привычка, — сказал Похаре Бац. — Посудите сами — зачем держать голову ясной, если дворянство живет приказами королей и императоров? Бухай — сколько хочешь. А у нас в Кукарелле монархов