Погибнет всё.

Сойдёт на нет.

И тот,

кто жизнью движет,

последний луч

над тьмой планет

из солнц последних выжжет.

И только

боль моя

острей -

стою,

огнем обвит,

на несгорающем костре

немыслимой любви.

Владимир Маяковский

***

Таня

Хайфа, Израиль, август 2009

Таня Кувченко и сама не знала, как могло так получиться, что её размеренная, распланированная жизнь рассыпалась на глазах, а всё, что она сама была способна сделать – только смотреть на это, широко раскрыв глаза от изумления.

Диплом худо-бедно, но писался. Уже был виден свет в конце туннеля её образования. Она переехала жить к Лёше ещё в прошлом году в сентябре, и всё выглядело довольно сносно в её глазах. Лёшина мама, приехавшая навестить сына, а заодно и познакомиться с Таней, сначала смотрела на неё как-то странно прищуриваясь и временами морщась. Но потом, кажется, смирилась с выбором своего блудного сына и даже обняла Таню на прощанье перед отъездом в Орёл.

Это была усталая, обременённая годами женщина, довольно высокая, с волосами неопределённого цвета. Лицо её часто принимало замкнутое выражение. Было видно, что жизнь не часто баловала её, и Таня не осуждала её за холодность и отчуждённость. Тем более, что видеться им приходилось очень редко.

Всё было довольно просто и понятно в её жизни, пока сегодня она не зашла в интернет и не увидела эту фотографию в Фейсбуке. Её бывший одноклассник Славик попался ей на глаза. На снимке он смотрел куда-то в сторону с задумчивым видом человека, который не замечает, что его фотографируют. Видимо, эта фотография была выложена давно, ведь на ней он был в тёплом белом свитере, а за окном сейчас было лето, хоть и последний его кусочек. Даже в Питере, где Славик сейчас жил, вряд ли кто-то оделся бы так тепло. Значит, эта фотография была там уже давно, просто Таня, занятая своей ещё не совсем привычной, как ей ещё самой казавшейся заграничной, жизнью и новыми знакомыми, не заметила среди новостной ленты друзей этот пост.

Конечно, в Израиле, где она теперь обитала, было намного жарче, чем в знаменитом городе на Неве, но не до такой же степени, чтобы поменять местами времена года. Всё-таки они жили в одном и том же полушарии.

Что-то шевельнулось у неё в душе, и нахлынули сами собой воспоминания. Она всегда любила свою школу, свой класс. Они были удивительно дружны. Костяк их класса перешёл в школу ещё из детского садика. В старшей школе в каждом классе был староста. У них на этот пост сразу же назначили Славика Марина.

Таня очень его уважала, считала его самым умным мальчиком в классе. И недаром, ведь Славик много лет был их бессменным старостой и круглым отличником по всем предметам. Учился он всегда легко, участвовал во всех олимпиадах и постановках. И, что удивительно, при этом никогда не давил своим авторитетом, не всегда был самым заметным на вечеринках и днях рождения. Он просто был всегда самим собой – иногда молчаливым и задумчивым, иногда рассказывающим какую-то шутку и заразительно смеющимся вместе со всеми, но не вылезая вперед и не рассчитывая на всеобщее повышенное внимание. Это был ничем особо не приметный мальчик с тёмными, практически чёрными волосами, и умными тёмными глазами. Он сильно вытянулся с возрастом, но черты его лица не очень поменялись.

Примечательно, что он никогда не участвовал в романах, которые стали возникать у них в классе с определённого возраста и время от времени затрагивали и Таню, но как-то обходили Славика стороной. Ни у одной парочки из их класса не создалось серьёзных отношений, которые пережили бы их школьную жизнь. Славик всегда стоял особняком, и никому не приходило в голову, что он тоже может встречаться с кем-то из их или параллельного класса. Все эти перешёптывания о встречающихся, мелькающих иногда на их совместных вечеринках, и первые влюблённости, распадавшиеся, не выдержав испытаний долгих летних каникул, никогда не делали главным героем их старосту. Кажется, никому вообще и в голову не приходило, что их Славик тоже может влюбиться и закидывать снегом свою очередную зазнобу на школьном дворе зимой или приносить ей жвачки на переменках и помогать нести портфель после школы, когда завистливые взгляды никем не избранных одноклассников провожают таких счастливчиков до ворот школы.

Таня со Славиком вместе сидели когда-то за одной партой, куда их посадила прямо перед собой их классная руководительница Анна Михайловна. Таня чувствовала, что она любила их чуть больше других учеников. И поэтому, например, именно Таня со Славиком читали по ролям письма Онегина и Татьяны. Анна Михайловна преподавала русский язык и литературу. Пожалуй, она была самой любимой Таниной учительницей и классной руководительницей, в то время как предыдущие сменялись почти каждый год.

Честно говоря, Таня тогда надеялась сесть вместе с Артёмом, по которому, правда, тайно вздыхала не только она, но и другие девочки, которых было больше, чем мальчиков в их классе. Артём, как внешне, так и по характеру, был полной противоположностью высокого спокойного Славика. Он был плотным мальчиком среднего роста, в очках, и постоянно рассказывал всякие интересные истории с неожиданным концом. Схожи они были лишь тем, что, как и у Славика, у Артёма тоже были тёмные волосы и карие, живые глаза. Артём танцевал в местном кружке бальных танцев, куда как-то пришла и Таня, надеясь на общение с ним вне школьных стен, и очень удивилась, обнаружив там и других своих одноклассниц.

Вместе со Славиком Таня просидела недолго. Как-то проводя педагогический эксперимент, которыми славилась, Анна Михайловна предложила недавно пересаженным на новые места ученикам, по желанию вернуться за их прежние парты. Таня, недолго думая, села обратно на место, которое занимала до "великого переселения народов". Дело в том, что это место находилось сразу же за Артёмом, и сидя там, она слышала все его шутки, видела его улыбающееся лицо, каждый раз, когда он оборачивался. Иногда она делала вид, что занята, и низко склонялась над тетрадкой.

Ей казалось, что Артём догадывается об её отношении к нему, и эта мысль беспокоила её. Она всматривалась в это беззаботное лицо и мучительно кусала губы. Пару раз Артём даже спросил её, над чем она так напряжённо размышляет, и Тане пришлось выдумывать какую-то отговорку.

Они жили в Ташкенте, учились в русской школе, которых становилось со временем всё меньше. Люди уезжали постоянно. Греки возвращались в Грецию, корейцы – в Корею. И все эти народы, поколениями жившие вместе, вдруг разъезжались