Грег Грим Принцесса и нищий

Вместо вступления

Самые загадочные, мрачные и таинственные истории рождаются не только в умах Великих, к коим, несомненно, можно причислить Говарда Филлипса Лавкрафта или Иоганна Вольфганга Гете. Эти истории порождает граница тонкого мира с нашим, и время от времени эта граница размывается и мы, обитатели тленного мира можем прикоснуться к неизведанному.

“Дорогу осилит Идущий, Цели достигнет Ищущий”

И, волею судьбы, или, возможно чьей-то еще, множество этих историй действительно произошла со мной, о чем и будет этот рассказ и многие после него. Написан он по заметкам и наблюдениям, которые я всегда, спасибо моей матушке, делаю с детства. Итак, начнем..

Изгнанник

Проживая в небольшом подмосковном городе, что в нескольких десятках километров от Москвы, мы с коллегами снимали офис в центральной его части. Здание неприметное, двухэтажное, с обшарпанными стенами и бессмысленной штукатуркой. Первый этаж – магазины, второй под офисы, алюминиевая проводка, стойкий запах сырости и небольшая парковка. Зато быстрый интернет и отменная логистика – в любую ключевую точку можно попасть пешком за пять минут.

У места этого была еще одна особенность. Уборщик Дима. С пяти утра летом его всегда можно было встретить с метлой в руке, либо с веником, которым он убирал микро-пылинки с тротуара перед магазином, который платил ему денежку и периодически кормил его. Если бы меня спросили, где в городе Н. самое чистое место, я бы без толики сомнений и малейшего колебания указал бы на площадку и тротуар у магазина. Дима убирался там всегда.

Где ночует Дима и где его дом никто не знал. У него не было паспорта, да и никто его у него не спрашивал, а Диме он был ни к чему. Внешне он напоминал мальчишку лет двадцати, это свойственно людям определенного поведенческого образа жизни. складывающегося из бродяжничества, употребления и ночевки на трубах. Возможно, Дима и ночевал там, но все остальное время – он убирался у магазина. Его лицо было похоже на печеное яблоко, всегда чуть припухшие щеки, веки и скулы. Гниловатые зубы, которые редко можно было увидеть – Дима, как и все подобные, умел улыбаться губам, даже приоткрыв рот так, что зубы вы бы не увидели. А Дима улыбался и смеялся постоянно. Цвета волос, да и были ли у него волосы вообще – никто не знал, потому что и в лютый мороз и в невыносимую жару – все те блага, которые нам предлагает природа Центрального региона, Дима был в черной вязанной шапке.

У каждого человека свой путь и у каждого человека – своя трагедия. Сомнений, что у Димы есть трагедия не возникало и однажды, заговорив с ним, я узнал, что трагедия действительно есть, но она столь ничтожна, неинтересна и неважна, потому что у Димы есть Путь. Именно так, с “заглавной” буквы.

Это случилось в один из дней. Проходя мимо, я увидел Диму, стоящего у магазина, опершись на метлу. На мою шутку, что, мол, батарейка вечного двигателя села, он заморгал, как будто его вывели из транса и привычно заулыбался.

“Ах, это Вы! Добрый день, добрый день! Но вечных двигателей нет и существовать не может”

Намечалась развлечение, благо, погода была восхитительная, на улице тепло, людей вокруг никого – обеденный перерыв, а у меня куча свободного времени и страстное желание его занять. А тут еще интрига – местный уборщик рассказывает про вечные двигатели. Кому если рассказать – на смех поднимут. Но я был настолько в предвкушении забавного мероприятия, что попросил у Димы разрешения отойти на пять минут к ближайшему Burger King, взяв себе флет-уайт, а ему горячего черного чаю, и спросил, чтобы он объяснил мне, непонимающему за вечный двигатель.

(Здесь я обращусь к своим заметкам)

“Понимаете, даже имея вечный двигатель, человеку не покорить другую галактику, он туда просто не долетит. Даже со скоростью света, которой еще не достигли. Понимаете, Вселенная сингулярна (он даже не запнулся в этом слове, а мне пришлось позже искать это определение в интернете).

“Оно все иначе устроено, наше здесь и сейчас, не то же самое что и у них и наоборот, Вы ведь понимаете, верно?”

Сказать, что я не понимал вообще ничего, что происходило в этот момент – значило бы ни сказать ничего. Все мои запланированные на этот день встречи и переговоры стали для меня пустыми и ничего не значащими, я все отменил по смс, вызвав негодование адресатов. Но мне было плевать.

“Знаешь что, Дима.. Расскажи мне поподробнее о них и о этой, ну что там со Вселенной”

И Дима рассказал. Здесь я привожу рассказ так как я его записал.

Там, за яркими квазарами, время течёт иначе, действуют иные принципы, законы и энергии. Это схоже с тем, что ты себя ощущаешь по разному – находясь в поле, погрузившись на несколько метров в воду или же находясь в невесомости. И ещё дальше, за мертвыми квазарами – в бесконечном космическом вальсе кружится  королевство Эш. Когда – то в далекие темные времена еще не было никакого королевства, а была галактическая система, обитатели которой не смотрели в небеса. Четырнадцать планет, и на каждой из них одни формы отнимали жизнь у других всеми доступными способами. Обладая технологиями, которые гармонировали с местными энергиями, некоторые планеты отправляли Искателей – экспедиции, чьей целью было обнаружение других форм жизни. Стоило ли говорить, что такие встречи не всегда заканчивались мирно.

Четырнадцать планет обрастали технологиями, мощью и яростью. Казалось, что сами их недра требовали битвы. И все новые и новые корабли уходили за пределы орбит, чтобы не вернуться. Это не было битвой за выживание, это была война на истребление. Поверхности суши превращались в заводы и технопарки, полюса – в места базирования платформ для орбитального оружия. Недра планет стонали, превращаясь в орудия уничтожения. А местные боги войны все разжигали и разжигали огонь в своих кузнях.

И когда каждая планета, ввергнутая в пучину бессмысленной войны, была готова направить всю свою ненависть и технократическую мощь не против живых, а против планет, пришла Заря. В один момент словно были открыты миллиарды глаз, которые устремили взгляды вверх, на небеса. Нет, оттуда не спускались шаттлы и челноки иных цивилизаций, не падали огненным дождем метеориты и не шла пожирающей стеной волна взбесившихся солнечных нейтрино. Нет.

Небо открыло тонкие границы миров и все воспоминания тысяч и тысяч поколений обрушились на головы взирающих. На поверхность планет, из тысячелетнего заточения, вернулись их отцы, деды и прадеды. Вернулись не телесно, вернулись со знанием, с мудростью и скорбью. Они спустились к сынам и говорили с ними. Словно рухнули оковы, скрепляющие души, и каждый стал