прекрасно знал, что такая пища мамой презрительно отвергается. Только два половника супа, только хардкор.

— Не ел значит. Ну вот тебе деньги, дуй в магазин. Надо хлеба, молока, яйц, к чаю что-нибудь купи, колбасы, которую ты по-любому сожрал и на свое усмотрение что-нибудь.

Отвертеться бы не получилось при всем желании. Да и не было его, желания. Какой смысл упрямиться по таким пустякам? Тем более чрезмерной ленью я никогда не страдал, по крайней мере, в таких мелочах. С детства меня приучили, что помочь прибраться по дому, сгонять в магазин, вынести мусор или погулять с собакой — это моя обязанность и вообще, святое дело.

Так что, мысленно перебирая различные варианты, как грохнуть долбанного босса, я натянул кроссовки и вышел в подъезд. Лестничная клетка встретила запахом кошек. У бабушки-соседки их было то ли три, то ли четыре. И, судя по всему, о таких вещах, как кошачий лоток и наполнитель, бабушка не подозревала.

Улица встретила меня разномастными летними запахами. Здесь был и запах разогретого за день асфальта, и легкий флер бензина от проходящей в нескольких десятках метров дороги, и ароматы самых разных цветов, бережно взращиваемых жильцами нашего «пенсионерского» дома. На лавочке как раз сидели представительницы этих самых жильцов — баба Галя, баба Нина и Клавдия Семеновна, чей статус учительницы на пенсии не позволял обращаться к ней просто «баба Клава».

Я вежливо и громко поздоровался с ними и был вознагражден ответными приветствиями и улыбками. Именно благодаря этой вежливости я никогда не ходил в «наркоманах», а также не водил домой «проституток». Даже прошлым летом, когда мама на три недели уезжала на юг отдыхать.

Супермаркет «Шестерочка» находился как раз напротив дома, нужно было только перейти через дорогу. Даже пешеходный переход с кнопочным светофором присутствовал — все для удобства людей. Переход появился тут в позапрошлом году, благодаря усилиям проживающего здесь же городского депутата Ямочкина. Тем самым депутат автоматически заслужил индульгенцию от всех местных жителей и теперь слыл «толковым парнем в сборище хапуг и дармоедов».

Подойдя к светофору, я нажал на кнопку. Через пару секунд зеленый сигнал для автомобилей замигал, а затем сменился желтым. Сделав пару шагов, я услышал слева истошный визг покрышек. В следующее мгновение сокрушительный удар подбросил меня в воздух и я, пролетев несколько метров, упал. Прыгнувший навстречу голове асфальт мгновенно погасил сознание…

Карета скорой помощи летела с включенными сиреной и проблесковыми маячками. Над Игорем колдовали врачи, здесь же сидела заплаканная мама.

Дорога до больницы заняла минут семь, а через девять молодого парня на медицинской тележке на всех парах катили в реанимацию.

Через три часа к безутешной Светлане вышел хирург. По его глазам было видно, что операция далась ему нелегко. Однако не находившую себе места мать такие мелочи не волновали.

— Доктор, ну как он!? Что можно сделать, как Игорек? Он жив? С ним все в порядке?

С ответом хирург помедлил.

— Мы сделали все, что смогли. Собрали ему голову, остановили кровотечение. Состояние вашего сына стабильно тяжелое. Удар вызвал сильный отек мозга. Ваш сын жив, но впал в кому. Мы переводим его в отдельную палату. Через некоторое время вы сможете его навестить. — тут его тон смягчился. — Светлана, идете домой. Вы сейчас ничем не можете ему помочь. Постарайтесь выспаться, а на завтра возьмите отгул и приходите к сыну.

Видя, что она собралась возражать, с нажимом добавил:

— Я все равно сейчас к нему не пущу. Игорь только что перенес тяжелую операцию и нуждается в абсолютном покое. Приходите завтра. Обещаю — вы его увидите.

В ответ она лишь кивнула, не в силах произнести ни слова и направилась к выходу.

В отдельной палате, куда поместили парня, горел приглушенный свет. Мерно гудел аппарат искусственной вентиляции легких да пищал кардиомонитор в ритме сердца. Сам Игорь выглядел неважно — голова была перевязана настолько плотно, что виден остался лишь небольшой овал лица с огромными кровоподтеками.

Среди всего этого умиротворения скрип открываемой двери прозвучал неуместно. В палату зашел человек в халате. Лишь внимательный взгляд заметил бы в нем странность. Человек как будто немного, на самом краю восприятия, излучал бледный свет. Его как будто окружал тончайший ореол.

Мужчина с неприметным, незапоминающимся лицом достал из кармана шприц без иглы. Внутри шприца находилась тягучая ярко-серебристая жидкость. Неизвестный отсоединил трубку от искусственного питания, влил в нее жидкость, понаблюдал, как она медленно втекает в вену парня и подсоединил обратно. Не несколько секунд кардиомонитор просигнализировал учащение сердцебиения, но затем все пришло в норму. Мужчина улыбнулся и с едва слышным треском электростатического разряда растворился в пространстве.

…Веки были словно чугунные. Чтобы поднять их, пришлось приложить немалые усилия. Когда я справился с этой задачей, то понял, что лежу на широкой кровати в центре большой, ослепительно белой комнаты. Оглянувшись, я понял, что какой бы то ни было мебели в комнате нет. Вообще. Только высокие белые стены и потолок.

На мне была просторная не то длинная рубаха, не то короткий халат, свободного покроя белые штаны. Все. Ни носков, ни, судя по ощущениям, нижнего белья. Как я здесь оказался? Что это вообще за место?

Перед глазами внезапно повисла надпись «Инициализация». Отшатнувшись, я тряхнул головой и несколько раз моргнул. Неужели я все же повелся на уговоры одногруппников и попробовал той синтетической дряни, которую они заказывали из Китая? Плющит меня неслабо.

Надпись внезапно исчезла и меня накрыло… Улица, дорога, светофор. Шагаю вперед, визг тормозов, удар. Это что, меня машина переехала!? Тогда два варианта: я либо в какой-то странной больнице, либо умер. Хотя белая комната в моем понимании не походила ни на больничную палату, ни на врата Рая. Хотя кто их знает, как эти врата должны выглядеть?

— Здравствуй Игорь.

От неожиданности я подлетел чуть ли не на метр и обернулся на голос. В двух метрах от меня стоял мужчина, хотя я готов поклясться, что еще несколько секунд назад его там не было. Это что, апостол Петр за мной явился?

— Ээээ… — я попытался начать светский разговор.

— Позволь я расскажу тебе все, что нужно знать, прежде чем ты начнешь задавать глупые вопросы, — улыбнулся незнакомец.

— Я умер, а вы здесь, чтобы понять, достоин ли я Рая? — от одного я все же не удержался.

Впрочем, мой собеседник отличался завидным терпением и даже не поморщился.

— Нет. И зовут меня не