поставщик оружия впал в немилость и был гоним испанцами. Тогда англичанин Присоединился к повстанцам и закончил войну в звании полковника.

Снимок многолетней давности запечатлел его голым во время купания в реке.

Окруженный ореолом борца за освобождение острова, Клуз пользовался особым доверием у новых властей. Ему и нескольким другим инженерам было поручено построить в Гаване первый участок Малекона, бульвара, берущего начало в той самой гавани, в которой пират Морган передумал прятать свои несметные сокровища. Затем англичанин волею судеб оказался в провинции Пинар-дель-Рио, на самом западе острова, в местности с названием Биран, где находились владения Анхеля Кастро. Здесь Клуз построил электростанцию и женился на Наталии Лорето Альварес де ла Вайина. У них родилось четверо сыновей и одна дочь, которую они окрестили Натикой. Натика была великолепна. Она воплощала в себе фатальную красоту, явившуюся в мир вместе с новой эпохой.

* * *

Франсиско Руса ожидал совсем иной удел. Будучи склонным к апатии, он после первых же ударов судьбы признал себя побежденным. Понадобилось ни много ни мало как ветер поражения, магические куски кокосового ореха, кости, а также увесистые удары палкой жены Доминги, его черной жемчужины, чтобы турок зашевелился и, преследуемый нищетой, перебрался с одного конца острова на другой.

В одно прекрасное утро он усадил жену и троих своих дочерей на телегу, запряженную парой быков. Оставив за собой Артемису, небольшая семья проехала более тысячи двухсот километров, прежде чем остановилась в Биране. Младшую из трех дочерей турка Руса звали Линой.

Фамилия Ревуэльта не числилась среди знаменитых и блистательных, хотя ее носил рыцарь, «покрытый перед королевой». В Сантандере эта фамилия ассоциировалась прежде всего со словом «процветание». На протяжении долгого времени представители этого семейства занимались коммерцией, благославляя на этот же род деятельности своих отпрысков. Но креол Маноло, сын Агустина Ревуэльта-и-Сан Романа и Марии Луисы, коренной житель острова, не чувствовал себя обязанным заниматься проблемами собственного состояния. Его не привлекала идея обогащения. Это был мужчина, при виде которого у женщин учащалось сердцебиение. Он соблазнял представительниц слабого пола своими полузакрытыми, словно во сне, глазами. Взглядом этих полузакрытых глаз он, казалось, проникал под одежду.

Маноло отличался какой-то светящейся и щемящей душу красотой, но при этом обладал мощным, властным темпераментом. Он гулял по жизни, вооруженный гитарой и волнующим голосом трубадура.

Но, откровенно говоря, этот трубадур с чарующим голосом и обворожительным взглядом не видел дальше собственного носа. Он полюбил вкус коктейля, который готовился из кубинского рома, листьев мяты и сахара.

Эта изысканная отрава под названием mojito навсегда пленила его. При малейшей возможности Маноло становился гостеприимным вместилищем этого напитка, а попросту говоря, он частенько напивался.

* * *

XX век уже понемногу вступал в свои права. Ленин, вдохновленный идеями уже почивших в Бозе Маркса и Энгельса, сидел в тени каштанов у фонтана Медичи в глубине Люксембургского сада и пытался ответить на вопрос: «Что делать?»

Он испробовал все удовольствия, которые предоставляют Дома терпимости, и даже имел честь быть отмеченным болезнью, о которой обычно предпочитают не распространяться. Он находился под надежным крылом французского правительства, которое поддерживало изгнанника материально. «Что же еще сделать?» — спрашивал он себя. Во вселенском бормотании фонтана он услышал ответ на свой вопрос. Он, как одержимый, принялся что-то записывать, а затем с видом человека с успокоенной совестью он позволил себе отдохнуть, твердо зная, что ему делать. Через некоторое время Ленин вернулся в Россию.

* * *

Франсиско Рус и Доминга пересекли весь остров, кое-как примостившись на своей несчастной телеге. По прибытии в Биран супругам ничего не оставалось, как вместе со всеми своими дочками броситься в воду.

Доминга скрепя сердце решилась на последнее. Придя к бывшему солдату испанских колониальных войск, а ныне весьма влиятельному человеку в Биране, она с надеждой в голосе сказала, а вернее, предложила:

— Дон Анхель, все, что у нас есть, это мое умение колдовать и мои дочери. Выбирайте любую из трех и позвольте нам жить в той хижине, что наверху…

Дон Анхель по достоинству оценил живость самой маленькой, которая была ровесницей его дочери Лидии. Эта девочка не отличалась излишеством щепетильности, но зато она была до краев переполнена радостной и непокорной энергией, которой так недоставало послушным и оттого наскучившим крестьянкам, которых дон Анхель столько раз брюхатил, не затрачивая времени на уговоры и соблазны.

— Я беру Лину.

Лине, дочери турка и кубинской колдуньи-метиски, в чьих жилах текла горячая африканская кровь, в скором времени предстояло пережить очень важное событие, которое опечалило ее до слез: на своих штанишках девочка обнаружила кровь первой менструации, которая практически смешалась с кровью, сопровождающей акт потери невинности.

В это время англичанин mambi, живущий со своей семьей в кубинской столице, разговаривал с прекрасным до неприличия созданием, которое приходилось ему никем иным, как родной дочерью Натикой, одного появления которой было достаточно для срыва спектакля или нарушения трамвайного движения. Отец пытался убедить свою прелестную дочь не выходить замуж за некого инспектора по надзору за общественными работами. Любящего родителя настораживало то, что кандидат в мужья его возлюбленного чада страдал тягой к алкоголю. Освежая свой испанский англо-саксонской прохладой, отец предупреждал: «Это будет несчастьем всей твоей жизни».

Натика, одна из красивейших и изысканнейших женщин Гаваны, муза кутюрье и поэтов, сочеталась законным браком с Маноло Ревуэльтой, нежнейшим и обворожительнейшим пьянчужкой, у которого не было ни гроша в кармане, но который славился искусством разбивать женские сердца. Вскоре на свет под знаком Стрельца появилось прелестное создание женского пола.

Дон Анхель, галисийский касик одного небольшого владения, удаленного от кубинской столицы, тот самый дон Анхель, который одним нежным, но умелым и уверенным движением сбросил платье с девочки, незаметно для себя влюбился в эту резвую девчушку и с удвоенным любовным пылом продолжал награждать ее детьми. Третий по счету ребенок родился утром, под знаком Льва. Окинув взглядом небо, черная жемчужина Доминга опустилась на колени, поцеловала землю и