чувствуют себя не очень уверенно: трудно сходятся со сверстниками, не умеют постоять за себя, пальто застегнуть, стесняются ходить в общественный туалет. Зато на уроках они ведут себя активно и вообще являются опорой учителя.

Наконец, есть в первом классе еще одна группа детей — это те, кто пришел из разных детских садов, в том числе из ведомственных, из престижных дошкольных учреждений с изучением иностранного языка или эстетическим уклоном. Но таких немного.

Итак, в одном классе собрались дети самых разных уровней развития и разной степени готовности к школе — от совсем неподготовленных до таких, что хоть сразу во второй класс. Перед учителем встает задача выравнивания учеников. Хорошо, если она будет решаться по принципу компенсации. Но для этого надо много и систематически работать с каждым ребенком, давая ему прежде всего то, чего не хватило в дошкольные годы его развития. Имеет ли учитель такую возможность на уроке? Очень малую. А после уроков? Для этого существует «продленка», но в ней работает совсем другой воспитатель, который на уроке детей не видит. Что же получается? На практике процесс выравнивания превращается в процесс уравнивания, усреднения младших школьников. Не потому ли уже к концу первого года обучения они даже выражением лица становятся очень похожи друг на друга?

Чтобы в рамках жесткой и напряженной школьной программы заниматься развитием индивидуальности каждого ребенка, для этого нужно настоящее мастерство, «высший пилотаж» в педагогике. Однако все учительские курсы, вся методическая учеба построены на «валовом» подходе к обучению и воспитанию, на «квадратно-гнездовом» методе.

Занятость взрослых на производстве возросла. Теперь работают все; слово «домохозяйка» уходит из нашего лексикона. Все спешат, все бегом. Утром надо успеть «забросить» ребенка в детсад, лучше с «пятидневкой». Или завести в школу, лучше с «продленкой». Вечером бегущая с работы мама, нагруженная сумками с купленными по дороге продуктами, хватает наскоро одетого сына и несется с ним домой, где ее ждет приготовление ужина, стирка и еще многое другое. Чтобы ребенок не мешал, проще всего включить ему телевизор или сунуть новую игрушку, которая хоть на один вечер займет его. Сегодня легко откупиться игрушкой. В каждой квартире их навалом, именно навалом, чаще всего именно так выглядит детский уголок: громадная коробка, а в ней полно всяких-разных игр и игрушек. Раньше дети могли долго играть одной любимой куклой или машиной. Сегодня игрушка перестала быть событием. Обилие игрушек пресыщает, даже отупляет. Есть еще игрушки дорогие, «престижные», они под запретом, их достают по большим праздникам или когда в доме гости.

Кстати, о гостях. В гости ходят взрослые. Дети встречаются друг с другом вне дома: в отсутствие взрослых им встречаться запрещено, а вечером уже поздно. Опять же в квартирах стало много хорошей мебели, дорогих вещей — как бы не попортить. Даже детские праздники — повод для взрослого застолья.

Раньше, если заболел товарищ, его навещает звено, отряд. Теперь этого нет: родители не позволяют. Одни боятся, что подхватят заразу, другие — что занесут грязь.

Стоит ли после этого удивляться, что, приходя в школу, ребенок думает прежде всего о себе, видит только себя. Дети, как правило, не умеют соотносить свои действия, слова и поступки с окружающими людьми. Детский эгоцентризм стал повсеместным явлением. Учитель вызвал к доске ученика, тот ошибся — какое всеобщее ликование! Как радостно чувствовать себя умнее и «правильнее» одноклассника!

В теплый воскресный день первоклассники коллективно выходят на природу. Предстоит несколько часов прекрасного отдыха в лесу. По этому случаю каждый несет дорожную сумку, а то и рюкзак со всякой снедью. По дороге дети начинают жевать, причем каждый спешит съесть прежде всего самое вкусное, чтобы не делиться с товарищами. На привале доедают остальное, и редко-редко кому придет в голову свалить всю еду в одну кучу и есть из «общего котла». С классом в поход идут и несколько родителей, причем идут все вместе, но каждый видит лишь своего ребенка. Если попадают под дождь, то на костре сушится прежде всего одежда тех, с кем шли взрослые.

Читатель может возмутиться — что за страшную картину нарисовал автор. На это замечу, что бывает и страшнее, если учитель не предугадает подобной ситуации и не примет загодя меры...

Вот маленькая статистика школы, где я работаю, обычной массовой общеобразовательной школы. Каждая третья семья — неполная, каждый второй ребенок — единственный. Немало братьев и сестер от разных отцов и матерей, значит, есть и отчимы, и мачехи.

Конечно, школа не может заменить семью, да и не надо этого. Но учесть особенности жизни ребенка в современной семье мы обязаны. В этом случае школа работает по принципу компенсации, и прежде всего она должна давать в полной мере то, что ни одна, даже самая хорошая семья дать не может. Это коллектив — удивительная общность людей (не только сверстников, но и ребят старшего возраста, учителей, других взрослых), без которых растущий человек не может полноценно развиваться. Но именно эту потребность ребенка родители, как правило, меньше всего учитывают. Пришел ученик из школы, что интересует семью? Какие отметки, чем кормили в столовой, не обидел ли кто? Взрослые переносят на ребенка свои понятия. Им коллектив меньше нужен, чем ему, вот и нет вопросов.

Если человек начинается с детства, то ученик начинается с первого класса. Для этого времени особенно актуальна извечная мудрость: посеешь Поступок — пожнешь Привычку, посеешь Привычку — пожнешь Характер, посеешь Характер — пожнешь Судьбу.

Младший школьник во многом таков, каким его видит учитель. Он подобен цветку, который раскрывается навстречу солнцу. Если к нему подходить с оптимистической гипотезой, как говорил А. С. Макаренко, он поворачивается к учителю своей светлой стороной. Это особенно важно, если учесть уже сказанное: дети, приходя в школу, находятся на разных уровнях развития, и тот, кто отстает от своих сверстников, в этом не виноват. Учитель для ребенка — источник не только света, но и тепла. Особенно важно согреть этим теплом тех, кто его недополучил в дошкольном детстве.

И тут самое время сказать об одном весьма распространенном недостатке учителей начальной школы. Нередко учитель ценит в ученике лишь свое отражение: чем точнее ребенок выполняет требования педагога, тем больше душевного тепла он получает в ответ. Конечно, в младшем возрасте воспитание и научение — это прежде всего подражание. Хорошо, если пример достоин подражания, а ну как нет? Если учитель любит не ученика,