Мешок летит в темноту куда-то вниз.
Ты красивая. Тушь размазалась слегка. Губы дрожат. Что ты молчишь? Что ты вперилась в меня взглядом?! Ярость черной волной поднималась откуда-то изнутри. Сургучовая печать треснула. Пробка слетела. Джинн выбирался на свободу.
В-ж-и-и-и-к. Молния расстёгнута! Пуховик скользнул вниз.
– Не-е-е-е-т!
Левую руку обожгло. И правую, спустя секунду, постигла та же жгучая симметрия. Голова её дёрнулась в обратную сторону. Слёзы покатились из глаз, искажая милое личико гримасой страха.
Я прижал её к себе, зашептал:
– Так надо детка. Это только игра. Страшная. И поэтому вкусная. Ты чувствуешь? Она уже в нашей крови. Её не остановить.
Одежда росла горкой внизу. Горкой обречённости обнажённого тела. Когда-то в «Тёмной Башне» Стивена Кинга я читал сцену перестрелки одного из главных персонажей с бандитами. Автор восхищался самообладанием абсолютно нагого героя. Попробуйте спокойно что-то сделать совершенно голым в нашем одетом в рамки приличия мире, и вы поймёте как это сложно.
– Иди сюда. Дай руку! Не бойся! Ложись!
Верёвка стянула тонкое запястье. Вторая. Готово. Токая кружевная ткань. Красивая, но тебе не нужна. Прочь ее. На пол.
Ты готова детка. Бёдра сжались в напрасной попытке. Блик уличного фонаря на пряжке ремня. Герой разоблачён. Джин освобождён. Я готов.
– Кто ты? Зачем ты всё это делаешь?
Ты великолепна детка. Играешь великолепно. Я верю. Верю в твой испуг. Верю ужасу твоего желания.
– Поцелуй меня. Закрой глаза. Целуй, сука! Да, так.
Да, выдыхай мои движения в тебе. Да, услади меня тихим стоном. Своим жаром внутри. Пробуй на вкус своё желание. Приправь его моей тьмой. Темнотой древней тюрьмы. Тюрьмы всемогущества и беспомощности. Беспомощности ожидания освобождения. Освобождения древнего духа ярости, скрытого в глубине.
Я древний персидский воин. Вороты города разбиты. Крики ужаса отовсюду. Полыхающие огнём дома. Я врываюсь в ближайший. Куда ты? Куда ты хочешь скрыться, несчастная жертва! Ты моя добыча. Звук рвущейся накидки. Молчи! Покорись и молчи. Я завоеватель. Ты мой трофей! Оставлю в тебе семя победителя. Беспощадно. Изолью свой гнев и ярость. Сейчас создаётся история. Жестокая история человеческого мира…
Она обхватила себя руками сидя на краю кровати, словно пыталась удержать что-то. Не отпустить. – Оденься, если тебе холодно. Я положил рядом на кровать ее одежду. – Спасибо. Спасибо тебе,– голос тихий, какой-то опустошённый, но живой. Словно ушло только что, то, что переполняло. И возникла пустота, для чего-то нового и нужного. Я нарушил тишину первым. – Надеюсь, тебе понравилась игра? – Игра? Молчание. Дыхание двух людей. – Да хоть и игра. Я тебе благодарна. Я снова захотела жить. Я так остро это поняла в эти минуты. Я хотела умереть, а теперь нет. За это тебе спасибо. – Почему ты хотела умереть? – Я убила человека. Любимого. Не сама… Но сама. Ее прекрасная фигура как-то разом осунулась. Съёжилась, будто пытаясь спрятаться сама в себя. – Как это? Расскажешь? – Я была с ним, полтора года. Мы любили друг друга. Я любила. А потом перестала. Он меня тяготил. Раздражал. Все его попытки снова стать близким вызывали мой гнев. Я его прогнала. Нашла другого. Он пытался. Умолял меня… Слова сбились в кучу, преодолевая комок в ее горле. Затем продолжили свой путь. – Потом он умер. Есть какие-то практики. Подпольные. Чтобы обрести снова вкус к жизни. Забыть и жить. Они ему сказали: хочешь снова быть, как раньше – тебе нужно умереть и родиться заново. Человек платит им деньги. Они его топят в ванной до состояния клинической смерти, потом откачивают… Она всхлипнула. Мазнула рукой по глазам. – А его не откачали. Полиция, обнаружив тело, вышла быстро на след, но поймали только одного, остальные успели сбежать из страны… «Господи, как это возможно вообще? То, что она рассказывает. Зачем ей нужна была эта игра со мной? Ей нужен психотерапевт» – Я не хотела жить. Но теперь хочу. Вот за это спасибо тебе. И не бойся, я не имею к тебе претензий. Ты понимаешь, о чём я. Она вздохнула поглубже. Слова перестали дрожать в воздухе. – Я могу идти? Ты меня отпустишь? – Конечно, детка. Партия сыграна. Я отвезу тебя к метро. Одевайся. Появившаяся откуда-то из темноты тень Котика потёрлась об её тонкую голень…
Она обхватила себя руками сидя на краю кровати, словно пыталась удержать что-то. Не отпустить. – Оденься, если тебе холодно. Я положил рядом на кровать ее одежду. – Спасибо. Спасибо тебе,– голос тихий, какой-то опустошённый, но живой. Словно ушло только что, то, что переполняло. И возникла пустота, для чего-то нового и нужного. Я нарушил тишину первым. – Надеюсь, тебе понравилась игра? – Игра? Молчание. Дыхание двух людей. – Да хоть и игра. Я тебе благодарна. Я снова захотела жить. Я так остро это поняла в эти минуты. Я хотела умереть, а теперь нет. За это тебе спасибо. – Почему ты хотела умереть? – Я убила человека. Любимого. Не сама… Но сама. Ее прекрасная фигура как-то разом осунулась. Съёжилась, будто пытаясь спрятаться сама в себя. – Как это? Расскажешь? – Я была с ним, полтора года. Мы любили друг друга. Я любила. А потом перестала. Он меня тяготил. Раздражал. Все его попытки снова стать близким вызывали мой гнев. Я его прогнала. Нашла другого. Он пытался. Умолял меня… Слова сбились в кучу, преодолевая комок в ее горле. Затем продолжили свой путь. – Потом он умер. Есть какие-то практики. Подпольные. Чтобы обрести снова вкус к жизни. Забыть и жить. Они ему сказали: хочешь снова быть, как раньше – тебе нужно умереть и родиться заново. Человек платит им деньги. Они его топят в ванной до состояния клинической смерти, потом откачивают… Она всхлипнула. Мазнула рукой по глазам. – А его не откачали. Полиция, обнаружив тело, вышла быстро на след, но поймали только одного, остальные успели сбежать из страны… «Господи, как это возможно вообще? То, что она рассказывает. Зачем ей нужна была эта игра со мной? Ей нужен психотерапевт» – Я не хотела жить. Но теперь хочу. Вот за это спасибо тебе. И не бойся, я не имею к тебе претензий. Ты понимаешь, о чём я. Она вздохнула поглубже. Слова перестали дрожать в воздухе. – Я могу идти? Ты меня отпустишь? – Конечно, детка. Партия сыграна. Я отвезу тебя к метро. Одевайся. Появившаяся откуда-то из темноты тень Котика потёрлась об её тонкую голень…