В тот день все обсуждали на работе свежую новость, похожую на голливудский ужастик. Любимый пес Дениса, суровый стаффордширский терьер Рокки, которого хозяин не решался брать даже на лыжную прогулку, внезапно набросился на Дэна, когда тот попытался поиграть с ним, сонным, и изуродовал хозяину лицо. Осознав, что натворил, пес издох в тот же день от сердечного приступа. Рокки умер по дороге в ветеринарную клинику, куда животное повезли усыплять. Видно, пес бойцовой породы давно раскусил слабый характер хозяина и с наивностью зверя попытался в тот день «разрулить по понятиям» и занять место вожака семейной стаи… В общем, в тот день не повезло обоим.
Денис лежал в палате под капельницей с тщательно забинтованным, как у египетской мумии, лицом.
Соня сделала глубокий вдох, чтобы не разрыдаться, и почему-то подумала:
«Господи, как здесь темно!».
Только сейчас она заметила, что голова Дениса обрита, а вместо роскошных рыжих кудрей – окровавленная повязка. Лишь голос друга был прежним, узнаваемым и, услышав его, Соня почти улыбнулась.
– Видишь, Соня, старею, вот и решил сделать пластическую операцию, – грустные глаза Дениса не вязались с деланно бодрыми нотками в голосе. Как ты покаталась в воскресенье в парке?
– Отличное скольжение, вот только… Всего час там выдержала, скучно без тебя, – призналась Соня.
– Ничего, говорят, через месяц можно будет встать на лыжи, – грустно сказал Денис. – В конце концов, ведь только башка пострадала, а не ноги или руки. Сонь, ты давай… не теряй спортивную форму! Тренируйся без меня, поняла?
С того дня Сонины лыжи пылились в кладовке. Кататься одной желания не было.
«Лыжный сезон можно считать закрытым», – грустно отметила она про себя, взглянув в окно на осевший сугроб. Вскоре другие, более насущные заботы заставили Соню забыть про лыжные прогулки.
Видеоклип ее жизни внезапно закрутился в режиме ускоренной перемотки. На Соню вдруг свалились неплохие деньги за частный заказ, который она выполнила месяца три назад и потеряла всякую надежду получить вознаграждение. Вскоре, как говорится, «деньги к деньгам», подошел срок получать наследство, завещанное одинокой тетушкой. К удивлению Сони, у старушки-пенсионерки кроме приватизированной комнаты в коммуналке, оказались кое-какие сбережения на сберкнижке. В общем, жизнь стала налаживаться.
Словно почуяв Сонину платежеспособность, на горизонте нарисовалась подруга детства Виолетта, давно бросившая свою районную больничку вместе с копеечной зарплатой и выучившаяся на пластического хирурга. Теперь Вита без устали кроила девушкам изящные носики, подправляла молодящимся бабушкам обвисшие веки и делала круговые подтяжки лица дамам под полтинник, охотно платившим большие деньги за иллюзию победы над временем.
Кстати сказать, сама Виолетта выглядела потрясающе – по меньшей мере лет на десять моложе Сони, хотя они были ровесницами. Эффектная внешность была залогом успешной карьеры докторши. Владелец модной клиники требовал, чтобы врачи и сестры сами ложились под нож и становились ходячими рекламами вечной молодости. Еще бы! Красота медперсонала являлась залогом удачного бизнеса, а дела в клинике в последние годы шли отлично. Виолетта выболтала подруге, не удержавшись, немало врачебных тайн: кто из звезд кино и шоу-бизнеса купил у них вторую молодость. Список известных пациентов получился довольно-таки внушительный.
– Вижу, Сонечка, пора тобой основательно заняться, – ворковала Виолетта, – ты что, не в курсе: стареть теперь немодно. Если хочешь хорошую работу получить или удачно замуж выйти, ты просто обязана решиться на операцию. Выгодная партия, дорогуша, тщательной работы над собой требует. Не беспокойся, уж я-то похлопочу, чтобы операция обошлась тебе дешевле, чем пациенткам "с улицы". Моя консультация, естественно, обойдется тебе бесплатно. Оперировать тоже буду "по льготному тарифу". На твое пребывание пару суток в палате оформлю скидку, как родственнице. Какие счеты между давними подругами! В общем, Сонечка, договорились: в понедельник ты приезжаешь ко мне в клинику, и там на месте все подробно обсудим.
Все эти события не то, чтобы заставили Соню забыть про Дениса, просто теперь она не думала о нем каждую минуту, как прежде. Запихнула тревожные мысли, словно зимнюю одежду в шкаф, в дальний уголок памяти и стала готовиться к поездке в клинику пластической хирургии, назначенной через два дня.
Наутро дверь в их кабинет распахнулась, и на пороге нарисовался высокий мужчина с изуродованным лицом.
Сотрудники наперебой загалдели, засыпали коллегу шутками и анекдотами, стараясь не смотреть на него и изо всех сил делая вид, что ничего не произошло, что Денис такой же, как прежде.
Чем громче они шумели, чем оживленнее становилось в комнате, тем мрачнее делалось лицо Дэна. Наверное, коллеги притворялись не слишком успешно. Уж лучше бы в комнате повисла мертвая тишина. Впрочем, сочувствия он тоже не хотел. В конце концов, не руку или ногу потерял. Мужчины, бывает, в танках горят. И ничего, живут потом как-то…
Соня, сделала глубокий вдох, как тогда, в палате, и постаралась изобразить на лице беззаботную улыбку. Она несмело взглянула на приятеля и, собрав волю в кулак, не отвела взгляд. На Соню смотрело чужое лицо. Лицо немолодого человека, которому выпало пережить то, что лучше бы, наверное, никогда не знать и не видеть. Прежде красивое, однако основательно перекроенное хирургами, лицо Дэна утратило прежние черты. Вместо ноздрей скакуна, еще недавно изящно вырезанных зияли корявые отверстия, на лбу и возле рта виднелись багровые шрамы. Изрядный кусок уха был утрачен, а коротко остриженные, припорошенные сединой волосы тускло-соломенного оттенка не прикрывали обезображенную ушную раковину.
Соня вспомнила, как офисные дамы шептались: все, что хирурги смогли сделать с лицом Дениса, они сделали, а, мол, дальнейшая пластика, по словам медицинских светил, потребует огромных денег и уйму времени. Ни того, ни другого у Дениса нет, значит, ему придется жить с новым лицом, привыкая к тому, что он стал другим