выдуманные обязательства, навязанные обществом, отражающиеся в тебе чувством вины. Я люблю тебя и ни в чем не виню, но моя любовь не обязывает тебя, напротив, она дает тебе свободу. Ты ни в чем не виновата, ты слушала свое сердце, свои чувства и я горд за тебя, горд, что ты поступила именно так и я благодарен тебе за то, что ты пришла ко мне и искренне все рассказала.

Она слушала эти слова и слезы катились из ее прекрасных глаз. Любовь растопила чувство вины.

–Я впервые слышу подобное… – робко и тихо произнесла она.

–Если любишь по-настоящему – желаешь счастья своему возлюбленному, даже если он выбирает быть счастливым не рядом с тобой. Будь верна своим чувствам и дальше, доверяй своему сердцу, доверяй себе!

Она встала, подошла ко мне и обняла. Словно мать, прижимающая свое любимое дитя, она прижимала мою голову к своему животу.

–Спасибо, – шепотом произнесла она, и я почувствовал, как волна любви излилась вместе с этим словом.

Прижимаясь лицом к ее животу, я обнимал ее, вдохнул ее запах. Она пахла прощанием. Последняя встреча сладких объятий.

–Иди и будь счастлива, – произнес я.

Она встала на колени и посмотрела на меня. В глазах горели пламя любви и глубокой благодарности. Приблизилась, положила ладони на мое лицо и поцеловала. Поцелуй любви, не оскверненный сексуальным желанием.

–Спасибо, – еще раз шепотом произнесла она, улыбнувшись, затем встала, взяла свою сумку, открыла дверь и ушла.

Глава 1

Тягостное ожидание чуда, которое не происходит; навязчивое желание прорыва, которого нет; чувства тошноты, безысходности и умирающей надежды, так и не сумевшей превратиться в веру, а веру в знание.

Очередной день проходит в тишине и пустоте, пока я сижу и туплю над чистым листом бумаги. «Книга сама себя не напишет, Макс» – ага, да, знаю и без вас. «Уже давно прошли все сроки, Макс» – да знаю я, знаю, замолчите уже. Вы себе даже не и представить не можете, как это трудно – писать. Заметьте, трудно даже «представить», не говоря уже о том, чтобы сесть и что-либо написать. Список покупок в магазин и горы бессмысленных смс каждый день – вот и все творчество. Чье? Ладно, нужно передохнуть, отвлечься, заняться чем-нибудь другим, спортом, например.

Пыл гневных мыслей прошел, утих вихрь ярых чувств, и разум снова перенес меня к ней. «Среди всех неурядиц, среди побед и поражений, неустанно и бережно хранит мужчина оберег жизни своей, словно саму жизнь, – мысль о женщине, им любимой. К ней возвращаясь, ее вспоминая. Пусть и быть с ней не можешь, но разумом весь с ней. Словно луч света в кромешной тьме, она дает смысл и понимание, что есть еще ради чего жить.»

Откинулся на спинку дивана, – Ну хоть что-то написал, хоть пара строк – уже победа.

Зазвонил телефон. Миша.

–Привет, Миш.

–Макс, ты как? Мне агентство звонит весь день, телефон оборвали, тебе дозвониться не могут.

–Знаю, я специально трубку не беру, надоели уже.

–Говорят, ты им книгу должен и что все сроки уже прошли.

–Да, это действительно так. Ну, творчество дело такое – ненадежное, они знали, на что шли.

–Понятно. Сам как? Навестить тебя?

–Лучше забери, давай сходим куда-нибудь.

–Ок, буду через 40 минут, ты даже успеешь сходить в душ.

–Нужно?

–Да, будет полезно.

–Ладно, жду.

Душ, зубная щетка, шкаф с вещами, минута на раздумье – я готов. Звонок в дверь. Открываю.

–Готов?

–Да, поехали. Эти четыре стены давят на меня слишком сильно.

Бар.

–Что будешь пить?

–Что-нибудь вкусное, прохладное, но не холодное, освежающее, но не слишком сладкое.

–Алкоголь?

–Нет.

–Ладно. Бармен, ты слышал, сделай.

Музыка стала давить на голову.

–Идем, где потише, поговорим.

–Держи свой «освежающий».

–Давай. Что это?

–Без понятия.

–Ладно, идем.

Мягкий диван, музыка значительно тише, девушка официантка заметно красивее.

–Это ВИП зал, располагайся.

–Чем могу быть полезна, – проворковала девушка с искусственной улыбкой. Такая работа, нельзя винить. Показываю на напиток в руке.

–Меню оставите, мы что-нибудь выберем, – ответил ей Миша.

Девушка удалилась, и я даже разглядел ее имя на бейдже. Как бы его теперь забыть?

–Ну что, дружище, ты как? Выглядишь неважно.

–Чувствую себя так же, – ответил я, процедив сквозь зубы напиток. Вкус приятный, но слишком много намешано, ингредиенты мешают друг другу раскрыться.

–Могу чем-то помочь?

–Выключи мою голову.

–Что, настолько все плохо.

–Не плохо, нет. Некоторые даже сказали бы, что слишком хорошо. При этом «слишком» – это уже перебор.

–Как-то ты мне объяснял, и я искренне пытался тебя понять. Попробуешь еще раз?

Любопытно, второй глоток показался менее приторным, но все равно ингредиентов перебор.

–Испокон веков, мой друг, писатели и поэты воспевали величественные качества, присущие этой земной жизни, такие как любовь, честность, благородство души, иными словами, все возвышенное, что они имели радость наблюдать в своих возлюбленных, друзьях, родственниках, близких и людях вообще. Не останавливаясь на обыденном виденном, фантазия талантов рисовала им прекрасные картины величественных богов, одухотворенных и абсолютно безупречных. Столь велика была сила этих фантазий, равная по силе желанию постичь неизвестное, тайное, выйти за пределы людского, земного, что фантазиям этим было суждено неизбежно стать непреложным верованием в умах, ищущих божественной возвышенности, красоты «абсолюта». Из года в год, из века в век, множилось и увеличивалось описанное, превратное и прекрасное, красочное и уродливое, оставаясь неизменно преданным желанию стать божествами. Карикатура на мир, ирония жизни. Цепи, выкованные материалом иллюзий, все же являются цепями, и, пожалуй, эти цепи самые крепкие, поскольку человек собственноручно держится за них мертвой хваткой, не желая отпускать, как бы его не убеждали, а желая их сохранить, истинно веруя в прекрасное выдуманное божественное волшебство. «Проснитесь» – кричат им, но отмахиваются они и улыбаются фантазиям своим и верят, что в них обретут себя. Тем временем в жизнях людей этих творится хаос, жизни рушатся, семьи расходятся, дети плачут, оставшись одинокими, ссоры и ругань, упреки и гнев, смерть – все это имеет место